Неспокойная Ингушетия

ПРАГА, 6 ноября, Caucasus Times. О сложной этноконфессиональной ситуации в Республике Ингушетия свидетельствуют многочисленные случаи нападения на силовиков и покушений на авторитетных религиозных деятелей, повторяющиеся с определенной периодичностью последние несколько лет. Ярким тому примером служит нападение на пост ДПС в Назрановском районе Ингушетии, имевшее место 5 ноября 2017 года.

В результате нападения  были убиты  двое полицейских, также погиб сам подрывник.  

 

И хотя криминогенная обстановка в республике выгодно отличается от 2000-х, когда вооруженные столкновения между силовиками и религиозными фанатиками происходили каждый день, внутриполитическая ситуация в Ингушетии продолжает оставаться весьма напряженной.

 

Главными катализаторами политической напряженности в Ингушетии, периодически провоцирующие диверсии и теракты, являются противоречия между многочисленными религиозными общинами, вирдами и новыми течениями. При этом молодежь, вовлеченная в эпицентр данных противоречий, все чаще отстаивает свои ценности при помощи насилия, зачастую действуя самостоятельно, без чьей-либо указки.

 

Как же стало возможным то, что, казалось бы, в едином ингушском обществе иное мировоззрение или приверженность другим религиозным практикам даже в пределах одной религии стало восприниматься как наивысшее зло?

Для понимания современных конфессиональных конфликтов в молодежной среде Ингушетии стоит обратиться к событиям 1990-х, когда в одном из самых молодых регионов Северного Кавказа сложилась сложная и противоречивая внутриконфессиональная картина, характеризующаяся противоречиями между носителями традиционных взглядов ислама, исторически бытовавших в ингушской духовной культуре, и так называемых представителей ортодоксальных начал ислама.

 

При этом, государство, призванное регулятором такого рода зарождающихся конфликтов, в этот важный исторический момент открыто выступило на стороне понятных ему традиционалистов, признав неоисламистов представленных салафитскими общинами вне закона, тем самым загнав последних в подполье, служившее хорошей рекрутской базой для чеченских боевиков.

 

Так было положено начало внутриконфессиональному конфликту в Ингушетии, унесшему сотни жизней молодых ингушей за последние несколько лет.

 

Действия властей по урегулированию межконфессионального конфликта сводились к уголовному преследованию сторонников салафизма и ликвидации вооруженного крыла этой общины, в то время, когда требовалась борьба не с носителями, а с конкретной идеологией, разрушавшей целостность общество.

 

Так продолжалось до появления еще одной религиозной общины, вобравшей в себя как религиозные практики привычного традиционного ислама, так и ряд догм, лежащих в основе умеренного салафизма. Ее основателем стал известный богослов Хамзат Чумаков. Его появление на религиозной карте маленькой Ингушетии сыграло значительную роль в процессе формирования современных религиозных взглядов значительной части ингушской молодежи.

 

Ликвидация маргинальной части салафитов с одной стороны и появление светской общины в среде радикалов, значительно снизили влияние радикалов. К концу 2014 года община Чумакова не только вобрала в себя десятки тысяч жителей Ингушетии, но и распространилась на соседние регионы, в том числе Чечню. Что не могло не вызвать беспокойство чеченского духовенства, претендующего на определенное лидерство в регионе. В стороне от тревог утратить влияние на умы молодых ингушей не остались и лидеры традиционного ислама в самой Ингушетии, для которых личность Х. Чумакова стала одной из самых одиозных в регионе.

 

В проповедях Чумакова отчетливо прослеживается критика сложившейся на Кавказе общественно-политической ситуации, пропитанной коррупцией и чиновничьим произволом. В условиях торжества социал-дарвинизма он призывает к традиционным ценностям и религиозным устоям. Простые по содержанию, но весьма актуальные по проблематике речи Чумакова оказались весьма востребованными в молодежной среде.

 

Данное обстоятельство вызывает крайнюю обеспокоенность как ингушских традиционалистов, представленных рядом общин, теряющих своих сторонников, так и радикалов, которые в меньшинстве, но все еще присутствуют в ингушском обществе. Не сложились у Чумакова отношения и с руководством республики, которое часто становится объектом критики богослова.

 

Сам Хамзат Чумаков пережил не одно покушение. А на членов его общины постоянно оказывается давление со стороны официального духовенства. 14 сентября 2010 года на Хамзата Чумакова было совершено первое покушение, в результате которого он потерял ногу и частично лишился зрения. 11 марта 2016 года на него было совершено второе покушение. У здания мечети неизвестными был подорван автомобиль, стоящий в близи автомобиля Чумакова. Бронированная машина спасла ему жизнь, и он отделался ушибами.

 

В 2017 году в октябре месяце спецслужбами предотвращено очередное покушение, и если поначалу информация о том, кто являлся целью преступников утаивалась, то в последствии стало понятно, что попытка убийства была направлена на имама Чумакова. Как утверждает следствие, во всех случаях преступниками оказались представители молодежи.

 

 Несмотря на свою малочисленность, ингушское общество сильно стратифицировано. Вопреки значительным успехам в разгроме подполья и снижении уровня насилия в республике, Ингушетия продолжает оставаться конфликтным регионом. Деконсолидация в обществе и ярко выраженное социальное неравенство продолжают оставаться катализаторами напряжённости в Ингушетии и в 2017 году.

Танзила Чабиева. кандидат исторических наук, специально для Caucasus Times