Земля и война на Северном Кавказе
МОСКВА, 30 июня, Caucasus Times — В течение последних веков конфликты между горскими обществами Северного Кавказа стали достаточно привычным явлением. С конца 19 века большинство конфликтов были порождены спорами за землю. Историки приводят в пример даже частые стычки между чеченскими племенами. По накалу страстей они мало, чем отличались от столкновений между чеченцами и казаками, осетинами и ингушами. Другое дело, что чеченцы в споре за землю могли найти общий язык гораздо быстрее, чем, например, казаки и черкесы. Но все равно кровь лилась часто, старейшины и муллы были вынуждены мирить смертных врагов.
Спор за землю между представителями различных этносов вдобавок ко всему осложняли особенности их взаимоотношений. Зачастую это был клубок проблем, нити к которому тянулись издалека как в историческом, так и в географическом смысле. Характерный пример тому — борьба за плодородные равнинные земли между Владикавказом и Назранью. Здесь же проходила дорога в Дарьяльское ущелье, а из него – чуть ли не единственный до 80-х годов прошлого века удобный путь в Грузию. Борьба за эту территорию развернулась в начале 20 века — эпоху раннего капитала — между осетинами, ингушами и казаками. Сегодня эти земли известны как Пригородный район Северной Осетии. В начале двадцатого века люди воевали между собой сёлами: осетинские Батакоюрт, Ольгинское против ингушских Базоркино, Далаково. Осетино-ингушское противостояние продолжалось в различных формах весь 20 век, вылившись в 1992 году в боевые действия с применением бронетехники, современного стрелкового оружия. Более 30 тысяч ингушей были изгнано из Пригородного района. Вернуться до сих пор не могут более десяти тысяч человек.
Но, несмотря ни на что, среди ингушей и осетин немало тех, кто готов к мирной совместной жизни. И в Назрани, и во Владикавказе можно часто услышать про 50 совместных фамилий. Фактор южных осетин серьезно обострил ситуацию. Они переселялись на эти земли из-за Главного Кавказского хребта по различным причинам, но почти на протяжении всего прошлого столетия. С северными осетинами их роднил язык, но различали некоторые особенности культуры и традиций. А уж для вайнахов-мусульман южные осетины и вовсе были чужаками-пришельцами из Грузии. Эта этническая группа не шла на компромиссы с ингушами, задавала тон антиингушским настроениям в среде северных осетин.
В итоге спор за землю, облаченный в форму этнической нетерпимости, породил затяжной межнациональный конфликт. Помирить народы тщетно пытаются вот уже 13 лет.
Только справедливое решение земельного вопроса позволит отыскать решение как осетино-ингушского, так и всех других межэтнических противоречий в регионе. Об этом все чаще говорят московские и северокавказские политологи. Многие из них добавляют, что трагедия Северного Кавказа как раз и заключается в том, что современные российские власти и не хотят, и не могут решать земельный вопрос в регионе, как, впрочем, и по всей России.
О важности решения земельного вопроса на Северном Кавказе я поговорил с заведующим отделом межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергеем Маркедоновым. По его мнению, на Северном Кавказе ситуацию определяют две взаимоисключающие концепции собственности на землю – частная собственность на землю и этническая собственность на землю. Война этих моделей, по мнению Сергея Маркедонова, в ближайшие десятилетия наложит заметный отпечаток на все политические и экономические события в регионе. Сергей Маркедонов поделился наблюдениями о ситуации в Дагестане.
— Коллега-политолог рассказал мне про ситуацию в Кумыкском районе. Живут люди, оформлена некая сделка на землю, — продолжает Сергей Маркедонов. — Но к кумыкам приходят даргинцы, и предъявляют на землю свои права, показывают какие-то бумаги. С формальной точки зрения все верно. Но представители кумыкской общины говорят: «Это же наша земля, тысячелетиями наши предки здесь жили, здесь наши могилы. Ведь придя сюда, вы принесете свою культуру, и земля эта перестанет быть кумыкской». Этническая собственность — это достаточно серьезная, на мой взгляд, причина, которая задерживает на Кавказе и социальную мобильность, и поддерживает конфликтность.
Как отыскать в подобных условиях компромиссное решение, помня, что любой неверный шаг способен положить начало вооруженному противостоянию? История в данном случае помощником не будет. В начале 20 века процесс раздела земли прервала советская власть. Сегодня говорить о возвращении к досоветскому варианту земельного раздела невозможно. К примеру, в 19 веке моему прямому предку за успехи в войне император пожаловал земли на южных склонах Терского хребта. На этих землях тогда селились осетины, ингуши, кабардинцы. Позже советская власть обустроила на них колхоз. В годы перестройки эти земли фактически захватил тогдашний крупный сельскохозяйственный чиновник в республике. Потомкам офицера императорской армии ни в суд на чиновника не подать, ни оружием земли не отвоевать. Чиновник этот одной национальности с потомками императорского офицера. Иначе бы любое напоминание о «прежних собственниках» в обществе воспринималось как призывы к межнациональному противостоянию.
Несколько иная, но тоже запутанная, ситуация сложилось в Чечне. Экс-председатель Верховного Совета России Руслан Хасбулатов рассказал мне, что в годы советской власти в Чечне считались с «собственниками» земли, коим она принадлежала до ноября 1917 года. Он вспомнил, что даже советские руководители иной раз просили разрешения у фамилии Хасбулатовых на постройку кого-либо объекта в пределах «их территории».
Однако, на мой взгляд, современные процессы в Чечне, ликвидировали прежние принципы «земельного согласия» и в чеченском обществе. Очевидно, что Рамзану Кадырову для постройки очередной бензозаправки нет необходимости спрашивать разрешения у кого бы то ни было.
Нынешние власти не способны решить запутанную проблему земельной собственности на Северном Кавказе. К такому выводу приходят многие политологи. Коррупционная власть далека от таких понятий как историческая и социальная справедливость. Пока власть своими шагами в этой области только усугубляет ситуацию, обостряет отношения, как между этносами, так и среди представителей одной этнической группы. Недавние выступления балкарского населения, у которого чиновники отобрали пастбищные земли в районе Нальчика, сопровождались требованиями раздела Кабардино-Балкарии на два самостоятельных субъекта.
Руслан Хасбулатов полагает, что урегулировать земельные разногласия могут совместные комиссии, если в них войдут уважаемые в обществе старейшины, религиозные авторитеты, представители власти. Словом, при решении земельного вопроса нужно исходить из демократических принципов. Горским народам, напоминают историки, эти принципы стали известны еще в 18 веке, то есть гораздо раньше, чем жители остальной России.
Сергей Маркедонов убежден, что этническую собственность на землю в регионе необходимо преодолевать. Но делать это необходимо филигранно, учитывая интересы «прежних» собственников. Но и в этом случае политолог сомневается в бесконфликтности процесса.
Но гораздо хуже для Северного Кавказа, если столь существенные процессы будут пущены на самотек. В этом регионе накопилось и без того множество проблем. В конце концов, Россия уже в скором времени может оказаться перед выбором: будучи не в состоянии дать ответы на накопившиеся вопросы, она вынужденно предоставить народам возможность находить их самостоятельно. Тем самым, окончательно признав свое непонимание особенностей региона и отсутствие сколько-нибудь эффективной экономической стратегии для Юга России.