Татьяна Локшина о карантине на Северном Кавказе и роли Москвы

 

Татьяна Локашина — заместитель директора по Европе и Центральной Азии Human Rights Watch в интервью Caucasus Times о последствиях карантина на Северном Кавказе, ответственности Москвы перед регионами и о том, какой будет вертикаль после прохождения эпидемии.

 

Caucasus Times: Был ли ожидаемым для Вас бунт на Северном Кавказе и в чем главная причина такого массового неповиновения гражданского населения именно в Северной Осетии? Спокойный регион, никогда себя не проявлял в этом плане. Это символично очень, мне кажется, как вы думаете?

Татьяна Локшина: Конечно, когда именно в Северной Осетии, которая традиционно воспринимается как форпост России, форпост федерального центра на Северной Кавказе, происходит фактически бунт против карантинных ограничений с требованием смены власти, это вызывает целый ряд вопросов. И, вот мне кажется, что главная здесь причина — это недоверие к власти, недоверие к власти местной, которая естественно и вполне объяснимо воспринимается в качестве ставленников федерального центра, и, конечно, недоверие к власти федеральной. И в принципе, эта проблема характерна для всего Северокавказского региона. Но, что касается Чеченской Республики, подобный бунт представить себе невозможно, с учетом того, какими методами Рамзан Кадыров управляет отданным в его распоряжение регионом. В Чечне любое публичные выступления, высказывания, и даже не публичные, а частные разговоры, например, разговоры в закрытых чатах, которые содержат в критику власти, очень жестко наказываются.

Возвращаясь к Северной Осетии, история очень характерная для региона. Люди не доверяют властям настолько, что не готовы поверить им даже ситуации, когда поверить ей стоит, потому что эпидемиологическая угроза совершенно реальная, а вирус COVID — 19 новый и до сих пор в большей степени неизведанный. Ситуация со здравоохранением на Северном Кавказе неблагополучная. И чтобы медицинские учреждения хоть как-то справлялись с этим новым вызовом, такие меры, как самоизоляция и базовая эпидемиологическая гигиена — маски перчатки и так далее — они необходимы. Но люди не верят практически власти ни в чем, не верят власти и в этом. А вот Вадиму Чельдиеву – ковид-диссиденту и собственно инициатору акции протеста во Владикавказе – поверили. Он заслуженный артист Северной Осетии, занимался благотворительностью, гражданским активизмом – и заработал себе социальный капитал, кредит доверия. Люди за ним пошли – именно тогда, когда действительно надо было оставаться дома. И конечно, очень серьезное беспокойство вызывает распространение и в Северной Осетии, и в целом на Северном Кавказе, самых разных конспирологических теорией, включая о том, что людям, которые умирают от других заболеваний приписывают именно COVID -19, что этого вируса в принципе не существует, что ограничения вводятся, чтобы отобрать у людей последнее, что на ситуации наживаются медицинские учреждения и чиновники. Конечно все очень печально и опасно, а корень зла, действительно, в фатальном недоверии к властям. И еще раз подчеркну, не только в Северной Осетии — Дагестане и Ингушетии тоже очень много слухов, конспирологических теорий и ковид-диссидентов. Да и за пределами Северного Кавказа, в других частях России, этого тоже немало.

 

Caucasus Times: Касательно вот этого тотального недоверия республиканским властям и федеральным властям. Он кстати подтверждается и опросами. Касательно этого вопроса, хотелось бы спросить. Может ли осетинский прецедент стать показательным, может ли он повториться в каком-нибудь другом Северокавказском регионе и если да, то при каких условиях можно его избежать?

Татьяна Локшина: Не хотелось бы заниматься построением теорий и делать прогнозы на будущее, но мне кажется осетинский прецедент может повториться не только в другом Северокавказском регионе, скажем в Дагестане, он может быть актуален для любого региона России и особенно в ситуации, когда у людей в результате невозможности нормально работать и неполучения адекватной финансовой поддержки банально закончатся деньги, и им будет не на что жить, нечем кормить семью. Если посмотреть на дискурс в социальных сетях, как среди пользователей Северного Кавказа, так в принципе среди российский пользователей, то такие меры как самоизоляция, карантин, закрытие бизнесов и любых мест скопления граждан более охотно поддерживают люди, у которых какая-то подушка финансовой безопасности неплохие жилищные условия. Человек, который не мучается вопросом, что будут есть его дети через несколько недель и не теснится в крохотной коморке вместе со своими домочадцами, без возможности даже выйти на прогулку, он гораздо восприимчивее к необходимости посидеть дома: он готов оставаться дома месяц, два месяца, верит, что это облегчит ситуацию, а потом можно будет вернуться хотя бы к относительно нормальной жизни. Человек же, которому угроза нищеты, даже голода кажется актуальной в самом ближайшем будущем — он считает последние копейки, и к этим аргументам не очень восприимчив.

Caucasus Times: Касательно этих аргументов, касательно влияния этой ситуации на чеченскую реальность в контексте объявленного карантина, глава Чечни Рамзан Кадыров очень часто стал угрожать открыто своим оппонентам физическим устранением. Москва продолжает молчать на все эти угрозы. Означает ли это то, что полномочия Кадырова в связи с этой ситуацией по умолчанию расширились еще больше. И как эта ситуация может потом после всего оказаться безвозвратной?

Татьяна Локшина: Мне не кажется, что на фоне этой ситуации Рамзан Кадыров  расширил свои де-факто, подчеркиваю де-факто, полномочия. Фактически на данный момент Кадыров делает то, что и ранее делал неоднократно – угрожает журналистам, угрожает своим критикам и буквально терроризирует жителей республики. Когда господин Песков, пресс-секретарь Кремля в ответ на вопрос «Эхо Москвы» о фактически прямых угрозах, которые Кадыров допустил в адрес Елены Милашиной и коллектива «Новой Газеты», сказал что ничего необычного в этой ситуации не видит… С одной стороны, это абсолютно возмутительно – можете посмотреть заявление нашей организации по этому поводу, опубликованное почти сразу после угроз и реакции, точнее отсутствия реакции со стороны Кремля. Но с другой стороны, господин Песков сказал правду – в том смысле, что ничего необычного в угрозах со стороны Кадырова Елене Милашиной и «Новой Газете», увы, нет, ведь Рамзан Ахмадович и другие высокопоставленные официальные лица Чеченской Республики уже в течение нескольких лет неоднократно и совершенно безнаказанно угрожают «Новой Газете» и угрожают непосредственно госпоже Милашиной. На чеченском телевидении – тут, кстати, нельзя не отметить, что ЧГТРК является частью российской сети теле и радиовещания, — в республиканских СМИ транслировались многочисленные очернительные сюжеты в отношении Милашиной и Новой газеты. Это наступление идет с тех пор, как «Новая газета» и собственно Елена Милашина первыми опубликовали информацию об охоте на геев в Чечне и далее долгое время оставались одним из ключевых источников информации по этой теме. И ни на одну из угроз никакой адекватной реакции стороны федеральных властей, со стороны Следственного Комитета, со стороны Кремля не последовало. Поэтому да, как ни дико звучит, но когда Дмитрий Песков фактически пожимает плечами в ответ на очень серьезные вопросы и говорит: «ну, ничего необычного мы здесь не видим», а дальше начинает рассуждать о том, что конечно «эмоциональное заявление, ну сейчас все в очень эмоциональном состоянии из-за эпидемии» — действительно, к сожалению угрозы журналистам, угрозы правозащитникам, угрозы критикам со стороны чеченского руководства стали обыденностью. И это ведь не пустые угрозы, за такими угрозами зачастую стоят конкретные действия физической расправы. На ту же Елену Милашину ранее в этом году вместе с правозащитным адвокатом Мариной Дубровиной, напали в Грозном, в гостинице, где они останавливались, и нападающие, судя по всему, контролировались и управлялись чеченским руководством. Милашина и Дубровина моментально побывали в больнице, сняли травмы, подали заявления в правоохранительные органы, но дело не расследовано, нападающие не найдены… И от избиения до более тяжкого нападения и даже возможно убийства расстояние тоже не очень далеко. Поэтому если федеральные власти — вот эти последние угрозы так и оставят без ответа, отмахнувшись от вопросов журналистов как от надоедливой мухи, то они фактически сделают себя соучастниками любого преступления в отношении журналистов, в отношении критиков чеченской власти, которое, не дай Бог, может произойти в будущем.

Caucasus Times: Чем объясняется такое молчание российской общественности и российских элит. Я не имею ввиду конкретно власти. Речь об интеллигенции …

 

Татьяна Локшина: Я бы не сказала ни в коем случае, что все это происходило при молчании российского гражданского общества, российской интеллигенции. Было опубликовано заявление в поддержку Милашиной и «Новой газеты» с многочисленными подписями — подписями не только руководителями ведущих в стране правозащитных организаций, но и известных культурных деятелей, известных людей из мира искусства, писателей, актеров, музыкантов. Нет, это не происходит в молчании. Здесь заговора молчания нет. Но проблема в том, что действительно федеральный центр дает Кадырову возможность совершенно безнаказанно делать вещи недопустимые: это касается угроз в отношении журналистов и правозащитников, это касается, конечно, в первую очередь того, как обращаются подконтрольные Кадырову силовики с жителями Чеченской республики. Как людей улицах избивают палками и трубами. Рамзан Кадыров сам публично заявлял, что бросит в яму, если выяснит что тот или иной человек, возможно, заразился коронавирусом и это скрывал. И кстати, с точки зрения эпидемиологической ситуации в Чечне это все тоже очень опасно, потому что понятно что при таком уровне угроз и стигматизации, да, люди предпочтут с очень большой вероятностью скрывать заболевание и болеть дома, заражать своих близких из страха, даже не столько лично за себя, но за всю семью.

 

Caucasus Times: Кстати о статистике заболеваемости, даже это официальная статистика, которой можно верить, а можно не верить, показывает что количество заболевших в Чечне практически такое же как например, как  в Кабардино-Балкарии а может и выше, хотя в Кабардино-Балкарии эти меры достаточно мягкие, а в Чечне вот такие жесткие.

 

Татьяна Локшина: Карантинные меры, конечно, должны быть соответствовать принципу пропорциональности и не выходить за рамки необходимого в ситуации эпидемии. В этом отношении стоит вспомнить короткую перепалку между господином Мишустиным и господином Кадыровым, когда в ответ на заявление Кадырова о том, что он закрывает Чечню, Мишустин заявил, что ни губернатор не может себе ничего подобного позволить, у губернаторов нет таких полномочий. Кадыров ответил, что речь идет не о закрытии региона, потому что грузовые перевозки буду осуществляться и т.д., а он пытается сберечь здоровье жителей Чеченской республики, не допустить контактов с инфицированными. И Кремль спустил все на тормоза.

Вообще, конечно, тут проблема гораздо более широкая, не только Северокавказского региона. Кремля, возможно из-за нежелания терять рейтинги, вкупе с нежеланием вешать тяжкие финансовые обязательства непосредственно на федеральный центр, в ситуации текущего кризиса перекладывает ответственность на регионы. Если бы в стране вводилось чрезвычайное положение, граждане бы имели право на компенсацию за понесенный материальный ущерб и т.д. И в этой ситуации Кремль отдал очень многое на откуп губернаторам. И мы сейчас впервые за долгое время наблюдаем своеобразный парад суверенитетов. А это в частности означает, что пресловутая федеральная вертикаль, которую столько лет строили и якобы выстроили, — вертикаль, которая всем заправляет и все контролирует – на самом деле далеко не такая крепкая и мощная. И есть основания полагать, что когда эпидемия закончится – а мы все очень надеемся что она в обозримом будущем закончится и с наименьшими человеческими потерями, – и пыль немного уляжется, то вернуться к конструкции, где есть только один хозяин, и это федеральный центр , а региона ничего не решают, будет, наверное, уже невозможно.

Caucasus Times: Очень интересное наблюдение касательно парада суверенитетов. Как Вы думаете, с тем что федеральный центр возможно не оправдал ожидания жителей того же Северного Кавказа в условиях карантина. Как это может повлиять на электоральное поведение жителей Северного Кавказа. …я не говорю про президентские выборы, я говорю про голосование в связи с поправками в конституцию. Может быть такое в конце концов, что люди проявят свою гражданскую позицию и не пойдут на голосование?

Татьяна Локшина: Я думаю, что федеральный центр много лет не оправдывает ожиданий жителей Северного Кавказа, и те события которые произошли в Северной Осетии, в большой степени произошли именно поэтому. Налицо реакция на положение дел, когда существует власть, не удовлетворяющая запросам граждан, не включающая граждан в какие бы то ни было процессы, связанные с принятием решений и в то же время диктующая гражданам некоторые правила, не предусматривая их финансового обеспечения. Как это может повлиять на голосование по поправкам в конституцию? Учитывая состояние электоральной системы в РФ на сегодняшний день, конечно, существует вероятность подтасовок и пририсовок, уж тем более в северокавказском регионе, печально известном такими практиками. Результаты голосования, которые мы увидим на бумаге, ни вы ни я сегодня предсказать не можем, но, да, возможно, протестное голосование-неголосование. И разговор, который мы с вами сегодня, ведем он вроде как про Северный Кавказ, но на самом деле и про Россию в целом. В России многие граждане, вероятно, это голосование проигнорируют. Тем более сейчас граждан заботит не «всенародное голосование», а о то, каковы их перспективы в связи с экономическим кризисом, который уже налицо – и судя по всему очень глубоким экономическим кризисом, потерей доходов, потере бизнеса и т.д.

Caucasus Times: Учитывая тот факт, что значительная часть молодого населения Северного Кавказа работало в больших городах. Основным источником для многих семей были доходы этих внутренних трудовых мигрантов. Они сейчас все вернулись в регионы. Статистику мы не знаем, потому что ее нет, но мы понимаем, что это очень большой процент населения. Что будет с ними и как эта ситуация повлияет на стабильность в регионах?

Татьяна Локшина: Статистики такой нету, но эти процессы налицо. Люди возвращаются в регион. Они теряют возможность поддерживать свои семьи, зарабатывать – и, конечно, в этой ситуации особенно беспокоит судьба самых уязвимых, социально незащищенных… Кроме того, возможен всплеск криминала, именно связанный с безработицей, а уровень безработицы на Северном Кавказе довольно высок, и эпидемия эту проблему очень усугубляет. Люди будут пытаться выжить и прокормить своих законными и незаконными способами. Власть должна что-то делать, чтобы людей в этой ситуации поддержать. Если людей из-за мер по противодействию эпидемии, лишаются источника существования, им необходимо помочь – и оперативно распространять информацию, какая помощь доступна, куда за ней обращаться. Если людям сейчас не оказывать адекватную поддержку, то у федеральной власти будут очень серьезные проблемы – и не только на Северном Кавказе, но и в принципе в стране.

 

 

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.