Стивен Джонс об уроках истории в урегулировании конфликтов
Стивен Джонс (Stephen Jones) – американский историк и политолог британского происхождения. Профессор Колледжа Маунт-Холиок (штат Массачусетс, США)[1]. Получил докторскую степень в 1984 году в Лондонской школе экономики. Владеет русским, грузинским и французским языками. Помимо лекций регулярно консультирует по проблемам Кавказа американские государственные структуры[2].
Перевод и примечания специально для Caucasus Times подготовлены Сергеем Маркедоновым, политологом, кандидатом исторических наук
1.
С.М.: Вы — специалист по истории и современной политике стран Южного Кавказа. В своих исследованиях Вы уделяете серьезное внимание опыту построения первых национальных республик в Армении, Грузии и Азербайджане в 1918-1921 гг. В нынешнем году все три этих страны отмечали 95 лет с момента провозглашения их первой государственной независимости в 1918 году[3].
На Ваш взгляд, какие процессы и события, которые имели место в то время, сохраняют актуальность для сегодняшней Грузии, а также Абхазии и Южной Осетии? Абхазские и югоосетинские политики и историки рассматривают восстановление политической и правовой преемственности между первой Грузинской демократической республикой и постсоветским государством, как важнейшую предпосылку для этнополитических конфликтов[4]. Что Вы думаете по этому поводу?
С.Д.: Когда рассматриваешь события 1918-1921 и 1990-2008 гг., то удивляешься тому, как много параллелей существует между этими двумя периодами, и тому, как много ошибок повторилось. Как и в 1990-2000-х годах, грузинское правительство между 1918 и 1921 гг. сделали многочисленные ошибки в выстраивании политики в отношении национальных меньшинств, особенно в Южной Осетии и в Абхазии. С грузинской стороны имели место проволочки с предоставлением автономии, откладывание переговоров, нежелание принять идею разделенной власти или федералистскую модель. Все это приводило к фрустрациям и разочарованиям среди абхазов и южных осетин, которые от готовности принять объединение с Грузией, основанное на предоставлении значительной автономии, переходили к более жестким и радикальным позициям.
Но ведь и абхазы, и южные осетины сами не были едиными. Среди них были различные группы с разными взглядами относительно их будущего. Некоторые группы в большей степени ориентировались на Северный Кавказ, некоторые были в большей степени прогрузинские или, как минимум, склонные к компромиссам с Грузией. Большевистская революция еще более осложнила все эти проблемы. В 1918 году в Абхазии и в 1920 году в Южной Осетии произошли восстания[5]. Трудно сказать, что эти восстания в двух регионах были основаны исключительно на этнической мотивации. Значительную роль играл т.н. «земельный вопрос». И то, что большевики поддерживали это локальное сопротивление Тбилиси, увеличивало беспокойство Грузии относительно территориальной целостности и национальной безопасности. Нет никакого сомнения, что грузины недооценили стремления этих регионов к той или иной степени реальной автономии. Но в то же самое эти восстания угрожали самому существованию Грузии, как государства.
Все эти элементы присутствовали и в событиях 1990-х 2000-х годов. Этих конфликтов можно было бы избежать, если бы Грузия предприняла своевременные действия, чего не было сделано. И снова вмешательство России многие вещи усложнило и подтолкнуло стороны к конфликту. В условиях распада имперского государства беспокойство абхазов и осетин было, прежде всего, по поводу безопасности, власти и этничности. В обоих случаях, и в 1918-1921 и в 1990-2008 гг., западное посредничество было неэффективным, а грузинские надежды на Запад и его помощь против России были беспочвенными.
2.
С.М.: Три президента постсоветской Грузии (Гамсахурдиа, Шеварднадзе и Саакашвили) фактически в большей или меньшей степени были вовлечены в вооруженные конфликты[6]. Какие различия и сходства Вы находите в их воззрениях и практиках национального строительства. Кто несет большую ответственность за трагические результаты этих конфликтов?
С.Д.: Все три президента несут ответственность за конфликты. Россия, как пост-имперская держава, стремящаяся к восстановлению своего влияния, также была значительным фактором. Нельзя забывать и об интересах элит, представляющих национальные меньшинства, у них имелась своя собственная националистическая и популистская повестка дня. Большая часть проблемы была в том, что три президента Грузии оказались не готовыми интегрировать национальные меньшинства Грузии. Другая проблема в том, что все три президента основывались на гипертрофированной президентской системе, через которую они аккумулировали власть, превращая в маргиналов оппозицию и общество в целом, сокращая возможность для эффективной политики сдержек и противовесов. Но три президента по причинам, способам, типам конфликтов отличались друг от друга. Гамсахурдиа своим правлением вызвал гражданскую войну[7], Шеварднадзе был эффективным посредником, но война в Абхазии разразилась в значительной степени из-за отсутствия у него реальной власти. В случае же с Саакашвили война с Россией стала следствием реализации грандиозного проекта по переустройству государства и наивности относительно интересов Запада на Кавказе, которые в действительности весьма ограничены.
3.
С.М.: Прошел год после парламентских выборов 2012 года и победы коалиции «Грузинская мечта» на них. Какие важные изменения Вы видите за этот период?
С.Д.: Есть три важных изменения, отраженные в программе «Грузинской мечты» (которую немногие читали), а также в ее политике[8]. Это не означает, что произошли серьезные изменения для рядового грузинского гражданина, но определенный сдвиг в этом направлении налицо. Я бы сказал, что самые важные изменения — это: снижение роли идеологии, больше прагматизма, сокращение давления правительства на бизнес, отказ от крайнего неолиберализма, большая независимость для судебной власти, хотя результаты здесь еще не ясны, несмотря на закон о судах. Можно говорить и о плюрализме в СМИ, отходе от милитаризма к строительству социально-экономической инфраструктуры (больше вложений в сельское хозяйство и здравоохранение), а также улучшении отношений с Россией. Пока что я не вижу четкой экономической стратегии, правление одного человека все еще играет значительную роль в политике Грузии, а положение бедных людей сильно не изменилось.
С.М.: Обычно Абхазию и Южную Осетию рассматривают, как родственные образования. Обе эти республики отделились от Грузии, сделали ставку на стратегическое сотрудничество с Россией. И сегодня получают значительную поддержку из Москвы. Однако у них есть собственные цели и своя мотивация. Какие различия между Абхазией и Южной Осетией Вы видите?
С.Д.: Между Абхазией и Южной Осетией есть много отличий. Они сформировались исторически. Мы не должны недооценивать стремлений югоосетинской элиты к отделению от Грузии, которые восходят к 1918-1921 гг. Но в целом абхазы имеют более четкое представление о своей независимости. Они смогли институционализировать национальную абхазскую политику, в то время как осетинские лидеры не смогли. Южная Осетия была под значительным воздействием России тогда, как Абхазия была в состоянии сопротивляться, отстаивая собственные интересы. Едва ли Южная Осетия на данном этапе или в будущем будет серьезным кандидатом на проведение самостоятельной политики. Для этого есть много причин, начиная с географии и заканчивая численностью населения. Абхазия имеет гораздо больше шансов для независимой государственности. Однако международное сообщество не признает его до тех пор, пока проблема беженцев (временно перемещенных лиц) не будет разрешена, а российский фактор не будет минимизирован.
5.
С.М.: Согласно грузинскому законодательству Абхазия и Южная Осетия являются «оккупированными территориями»[9]. Я понимаю тот политический контекст, в котором это решение принималось. Однако оно мне кажется контрпродуктивным потому, что игнорирует собственные интересы двух де-факто государств и предельно переоценивает российский фактор. На практике это означает, что абхазское и югоосетинское руководство рассматривается, как «марионетка» Кремля. Что Вы думаете по поводу роли России? Какие механизмы восстановления прямого диалога между Тбилиси и частично признанными республиками Вы видите?
С.Д.: Большинство стран мира также признает эти территории оккупированными. Но я согласен с Вами относительно Абхазии. Абхазский народ имеет свои собственные национальные интересы, которые Грузия никогда не принимала в серьезный расчет. Не могу сказать то же самое про Южную Осетию, которую трудно рассматривать, как нечто большее, чем «марионеточный режим». Однако собственный интерес Южной и Северной Осетии к объединению следует рассматривать. Проблема для абхазов не стремление к независимости, как таковое, а то, как это было достигнуто, то есть при де-факто российской военной поддержке и изгнании 250 000 грузин[10]. Это подрывает доверие к Абхазии. Если грузины должны пойти на уступки, то это же должны сделать и абхазы. И России следует сохранить свой нейтралитет в переговорном процессе. Я не думаю, что это произойдет, и поэтому по-прежнему остаюсь пессимистичным относительно любого справедливого решения проблемы и перспектив территориальной целостности Грузии. Они остаются тусклыми. Самое лучшее, что сейчас было бы возможно, так это постепенно восстановить отношения, торговлю, культурные контакты, путешествия, банковские связи, совместных проектов и т.д. Россия должна быть вовлечена, и я желаю, чтобы в будущем она была более открытой для новых жестов со стороны грузинского руководства. Но на данном этапе, Россия просто, как мне кажется, не достаточно заинтересована в изменении ситуации.
Примечания:
[1] Колледж Маунт-Холиок — учебное заведение для женского образования. Датой основания считается 1837 год. Получил Хартию колледжа в 1888 году, а в 1893 году стал функционировать, как гуманитарный (liberal arts) колледж.
[2] См. страницу Стивена Джонса с указанием его основных трудов и научных интересов: https://www.mtholyoke.edu/acad/facultyprofiles/stephen_jones
[3] 26 мая 1918 года состоялось последнее заседание Закавказского Сейма, на котором было официально объявлено о распаде Закавказской Демократической Федеративной Республики (проекте, предполагавшем создание федерации трех государственных образований региона). Тогда же открылось другое заседание, Национального Совета Грузии, на котором был зачитан «Акт о независимости» этой республики. Первая статья акта гласила: «Отныне грузинский народ – носитель суверенных прав, а Грузия – полноправное, независимое государство». Спустя два дня, 28 мая 1918 года появилась Азербайджанская Демократическая Республика (АДР), первое республиканское государство исламского Востока. В этот же день Армянскому Национальному Совету в Тифлисе были даны полномочия правительства с неограниченными полномочиями. Совет объявил о независимости Армении, а 29 мая на заседании Западного и Восточного бюро Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн» (наиболее влиятельной армянской политической партии, созданной в 1890 году) назначило первого премьер-министра республики и выбрало Ереван столицей нового государства.
[4] Первая грузинская Конституция была принята Учредительным собранием Грузии 21 февраля 1921 года. Она предполагала «автономное правление в местных делах» для Абхазии, но не содержала упоминаний ни об автономном статусе для Южной Осетии, ни самой Южной Осетии, как образования в составе Грузии. Верховный Совет Грузии 20 июня 1990 года признал незаконными все договоры и правовые акты, заключенные после оккупации страны в 1921 года. Военный Совет Грузии, сместивший первого избранного президента республики Звиада Гамсахурдиа, 21 февраля 1992 года отменил все законодательство советского периода, начиная с 25 февраля 1921 года, включая Конституцию Грузинской ССР 1978 года (в соответствие с которой существовали Абхазская АССР и Юго-Осетинская автономная область) и восстановил Основной закон 1921 года. Эти шаги способствовали значительному укреплению сепаратистских настроений в Абхазии и в Южной Осетии.
[5] В марте 1918 на территории Сухумского округа было поднято восстание под руководством большевиков, 8 апреля силами восставших был взят Сухум. Однако 17 мая он была занят вооруженными силами Закавказского сейма, а затем включен в состав Грузии. По советско-грузинскому Московскому договору от 7 мая 1920 года РСФСР признавала права Грузии на территорию Сухумского округа.
В 1918-1920 гг. несколько крестьянских восстаний произошло на территории нынешней Южной Осетии. Самым мощным из них было восстание 1920 года, поддержанное большевиками. В апреле 2007 года парламент Южной Осетии дал политико-правовую оценку событиям 1918-1920 гг., определив их, как «геноцид осетинского народа». См. полный текст парламентского постановления: http://iratta.com/2007/04/27/1920.html
[6] Звиад Константинович Гамсахурдиа (1939-1993)- первый президент постсоветской Грузии (26 мая 1991- 6 января 1992), Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе (род. в 1928 году)- деятель советской Грузии (1-й секретарь ЦК КП Грузии в 1972-1985), государственный деятель СССР и независимой Грузии, занимал пост председателя Госсовета, парламента, главы государства, а затем президента Грузии (1992-2003), Михаил Николаевич Саакашвили (род. 1967 году) – президент Грузии (2004-2013).
[7] В течение нескольких месяцев своего недолгого президентства Гамсахурдиа поссорился с большей частью своих вчерашних соратников (Тенгиз Сигуа, Тенгиз Китовани). Применение же репрессий против своих оппонентов (Георгий Чантурия, Георгий Хаиндрава), разгон митинга 2 сентября 1991 года сделали действия оппозиции более радикальными и жесткими. Оппозиционные выступления с одной стороны и силовые действия властей осенью1991 года привели к столкновениям между противоборствующими сторонами. Началась трехмесячная осада Дома правительства Грузии. 21 декабря 1991 года части грузинской Национальной Гвардии под предводительством Тенгиза Китовани подняли мятеж, впоследствии поддержанным вооруженными формированиями «Мхедриони» Джабы Иоселиани. 6 января 1992 года Гамсахурдиа был вынужден покинуть Грузию. Власть в стране перешла к т.н. Военному Совету. Гамсахурдиа получил политическое убежище в непризнанной Чеченской Республике Ичкерия. Впоследствии вооруженные столкновения между сторонниками свергнутого президента и новой властью происходили в 1992-1993 гг. в западной Грузии (Мегрелии). Их пик пришелся на сентябрь-октябрь 1993 года.
[8] «Грузинская мечта — Демократическая Грузия»- правящая коалиция в Грузии, основанная в мае 2012 года Бидзиной Иванишвили. В октябре 2013 года представитель коалиции Георгий Маргвелашвили был избран президентом республики.
[9] Закон Грузии об «оккупированных территориях» был принят 23 октября 2008 года национальным парламентом, а 31 октября того же года подписан президентом Михаилом Саакашвили. Устанавливал особый правовой режим в отношении к Абхазии и Южной Осетии (в грузинском законодательстве «Цхинвальский регион»). В феврале-мае 2013 года были внесены поправки, смягчающие ответственность за нарушение законодательства «об оккупированных территориях».
[10] Несмотря на значительные эксцессы этнополитического конфликта, на территории восточной части Абхазии (Гальский район) грузинское население проживает и сегодня. По данным Переписи Абхазии (2011) их численность составляет порядка 43 тыс. человек.
