Северокавказская гражданская расширяет границы

ПРАГА, 30 сентября, Caucasus Times — Очередная карательная акция северокавказских исламских салафитов (такое определение боевикам, действующим на территории Северного Кавказа дало русскоязычное экспертное сообщество) прошла на днях в Карачаево-Черкесии. Очередной раз пуританские исламисты решили навести порядок в религиозной сфере.

В минувшее воскресенье в Черкесске был убит заместитель председателя Духовного управления мусульман Карачаево-Черкесии и Ставропольского края Исмаил Бостанов. Следствие полагает, что ярый противник ваххабизма Бостанов стал жертвой радикального исламистского подполья.
Убийство произошло в мусульманский праздник Ураза-Байрам. В этот же день, кстати, в Грозном начался демонтаж мечети «Джабраил-хаджи», построенной в честь убитого боевиками в 2003 году командира батальона «Восток» – Героя России Джабраила Ямадаева, отмечает издание.

Надо признать, что духовные лидеры на Северном Кавказе становились жертвами бандитов и ранее, но в последнее время подобные покушения происходят с пугающей регулярностью. В предыдущие годы в среде боевиков существовали определенные религиозные авторитеты, которые не давали разрешения на убийства священнослужителей. Однако новобранцы, влившиеся в ряды боевиков, сами решают, кого приговаривать к смерти, а кого помиловать
Сегодня уже речь идет не только о религиозном противостоянии – приверженцы радикального ислама против тех, кто придерживается традиционных взглядов на ислам. Речь идет о том, что в горячих республиках Северного Кавказа уже практически не стало неприкосновенных зон. То есть нет никаких ограничений. Если раньше боевики совершали теракты в основном против военных, милиционеров и чиновников, стараясь избегать потерь среди мирного населения, то сегодня все больше их жертвами становятся бизнесмены, проститутки, игорные дома, религиозные деятели, главы администраций и случайные прохожие.

Все чаще в «битву» вступают смертники, которые с количеством случайных жертв не считаются. Никто – ни имам, ни муфтий, ни случайный прохожий – не застрахован от покушения.

Все это – явные признаки гражданской войны. Войны, которая, похоже, перешла в новую фазу. Война эта идет даже в Чечне, несмотря на все успехи Кадырова в восстановлении Грозного. Создается впечатление, что терроризм на Северном Кавказе переходит в политическую стадию. Впрочем, гражданская война – это и есть политическая стадия противостояния.

Мощные финансовые вливания в республики региона нисколько не снизили уровень терроризма. Вопрос о том, что делает государство для того, чтобы Северный Кавказ перестали именовать кипящим котлом, остается открытым.

Пока на федеральном уровне звучит только один призыв – немедленно ликвидировать боевиков. Однако не получается.

О ситуации в регионе много, хотя порой и путано, говорят эксперты. Одни утверждают, что сепаратизм здесь – есть только ответные акции на несоразмерное применение силы правоохранительными органами. Другие говорят о хорошо организованной террористической сети, с которой не могут справиться силовики. Третьи говорят о религиозной войне, которая вызвана тем, что традиция ислама размывается, а влияние радикального ислама возрастает.

Точек зрения много. Но неясно главное – что думают на этот счет федеральные власти. Пока впечатление такое, что на Северный Кавказ просто махнули рукой в надежде, что все рассосется само. По крайней мере каких-то четких посылов – что происходит в регионе и как с этим бороться – в последнее время от федерального Центра не исходит.
Между тем, события последних дней показывают, насколько подполье на Северном Кавказе окрепло, несмотря на заявления властей о прикрытии каналов финансирования террористов.

Исламское подполье на Северном Кавказе вопреки ожиданиям многих аналитиков крепнет с каждым днем. И крепнет оно благодаря отсутствию возможности добиться справедливости законными способами. Автор отдает себе отчет, в том, что все, о чем идет речь в этой статье не ново для экспертного сообщества. Это всего лишь очередная попытка обратить внимание российских властей на ситуацию, которая с каждым днем приобретает все более необратимый характер.

Очевидно, что большинство жителей Кавказа осуждает действия тех, кто произвел самосуд над действующими лицами игрового бизнеса. Но также очевидно, что среди людей, чьи родственники пострадали от рук «игорных кредиторов», есть немало таких, которые молчаливым согласием одобрили карательную акцию «зеленных братьев».

Не мало молчаливых сторонников этой акции будет и среди убежденных мусульман. В исламе азартные игры, называемые по-арабски «аль-майсир», считаются очень большим грехом.

И до тех пор, пока на Северном Кавказе будет процветать коррупция, кумовство и другие хронические болезни российского общества, идеологи пуританского ислама будут находить понимание у молодого населения, лишенного право на достойную жизнь.

Подпольная экстремистская сеть обновляется за счет новых членов, создает новые нетрадиционных джамааты в городах и селах, школах и вузах.
Эти джамааты имеют налаженную сеть взаимопомощи людскими ресурсами, финансами и оружием.

Представляя собой сеть из самостоятельных ячеек — джамаатов — радикальное исламское подполье является единой структурой, единым организмом. Все эти джамааты объединяет общая цель – джихад.

По мнению эксперта по исламу, кандидата исторических наук, научного сотрудника института антропологии РАН Ахмета Ярлыкапова, сепаратистские джамааты, основу которых сегодня составляют молодежные джамааты, экстерриториальны и распылены. Один джамаат может охватывать множество небольших групп, объединенных в одну или несколько сетей.

— Таков, например, дагестанский джамаат «Шариат». Они созданы по принципу
лояльности к идеологии и практике сепаратистского движения. Их структура состоит из фактически автономных групп, состоящих из небольшого числа членов, часто не знакомых лично с членами других ячеек – говорит он.

Мы являемся свидетелями глубинной перестройки сепаратистского подполья на
Северном Кавказе под давлением меняющейся с конца 1990-х годов обстановки. Эта перестройка выражается в рассредоточении сил по максимально возможной обширной территории с созданием сетевых структур, формально автономных, но сохраняющих общение друг с другом для координации действий с использованием различных средств: агентов-связных, электронных средств связи и т.д. Для формирования сети используются определенные агенты влияния, в частности недовольные местные жители, особенно те, кто испытал на себе воздействие карательной силы правоохранительных органов. К сожалению, работники республиканских МВД, особенно в Дагестане, Ингушетии и Кабардино-Балкарии, в 1990-х – начале 2000-х годов совершали немало ошибочных карательных действий в отношении широкого круга верующих мусульман, что привело к расширению среди них протестных настроений.

Как рассказал в интервью Caucasus Times сотрудник ФСБ, пожелавший оставаться неизвестным, «самое опасное это то, что сегодняшние джамааты представляют собой самостоятельную и независимую в финансовом плане структуру».
Подпольные джамааты сегодня обладают собственным бюджетом, который пополняется за счет налога, которым джихадисты обложили крупный бизнес на Северном Кавказе.

Рэкет работает на финансовую независимость и автономность вооруженных джамаатов. Это в свою очередь укрепляет жизнеспособность всей сети.
По некоторым данным, доходы северокавказских джамаатов от «налога на подполье», которым они обложили бизнес, составляют сотни тысяч долларов в год.
Сумма, которую платят бизнесмены, зависит от сферы деятельности и финансовых возможностей «налогоплательщика». Больше всего платят, те, кто занимается запрещенным по шариату бизнесом – водочники, хозяева заводов по производству спирта, владельцы игорных домов и держатели притонов. Суммы, которые платят водочники, варьируется от 20 до 100 тысяч долларов в год.

Эти деньги уходят не только на содержание членов джамаата, покупку оружия и провианта. Львиная доля этих средств идет на помощь братьям мусульманам, отсиживающих свой срок в исправительных колониях. Гарантируя защиту от тюремного произвола, как со стороны администрации тюрьмы, так и со стороны блатных, «исламисты» втягивают в свои ряды все большее и большее количество молодых преступников, которые выйдя на свободу, вливаются в «сеть».
О существовании «налога на подполье» знают силовики, но, по словам одного из сотрудников прокуратуры КБР никто из тех, кто платит такой налог, до сих пор не пожаловался в органы МВД или прокуратуру. И вряд ли они это сделают. Дело в том, что за такого рода жалобой последует неминуемая смерть, бизнесмены этого боятся. Те, кто не хочет платить, просто спасаются бегством. Продают бизнес и уезжают в другие регионы России или заграницу. Но не каждый из них может сделать это. У многих из них остаются на Кавказе родственники, которые могут заплатить дорогой ценой за бегство, обязанного заплатить дань.
Основу вероучения ваххабитов составляет требование всестороннего проведения в жизнь принципа тавхида (единобожия). Это требование восходит к буквалистскому пониманию данного принципа с весьма жесткими ограничениями. Идеологи ваххабизма отводят одно из ведущих мест джихаду, понимаемому однозначно как вооруженная борьба за веру. При этом они считают, что все средства хороши. Сегодня джихад обязательно принимает форму вооруженной борьбы против врагов ислама. Среди исламистов региона также широкое хождение имеет концепция обвинения в неверии и отходе от мира, которая позволяет объявлять джихад также и мусульманам Северного Кавказа, не поддерживающим сепаратистов. Отсюда широкое применение насилия в отношении этнических мусульман, служащих в государственных силовых структурах и не только.

Национальность человека не имеет для них значения, они знают только
одну нацию – исламскую, а этничность занимает подчиненное положение по сравнению с религиозной идентичностью. Таким образом, в их будущем нет места национальным государствам, должно быть единое мусульманское сообщество, основанное на братстве всех мусульман