Разделенные рекой

Москва, 4 октября, Caucasus Times. Произошедший на днях конфликт на границе Чечни и Ингушетии вызвал немалый общественный резонанс не только в этих двух Республиках, но эхом откликнулся на всем Кавказе. Кровоточащие с новой силой исторические раны в ряде субъектов СКФО породили немало слухов, как о таинственной силе извне, мечтающей разрушить межнациональное согласие, так и о прямой установке Кремля дестабилизировать обстановку. На местах, правда, отказываются признавать проблему стереотипности мышления в адрес своих ближайших соседей, а также нерешенность территориальных проблем.

 

Ситуация, возникшая несколько дней назад на границе двух республик (Чечни и Ингушетии), породила немало шума. Инициативная группа ингушей вышла на протест против передачи части земель в состав Чеченской республики. До сих пор две республики Кавказа не имели четкой границы; это единственные регионы РФ, не установившие между собой линий разграничения собственных владений. Все это связано со сложной исторической судьбой государственного строительства обоих субъектов Федерации.

Известно, что до момента развала Советского Союза Чечня и Ингушетия составляли один регион — Чечено-Ингушскую АССР, в которой не было никаких других границ, кроме административных районов. После победы демократических сил в 1991 году и последовавшей за тем сецессии Чечни, Ингушетия вышла из состава некогда объединенной Республики, пожелав остаться в составе России.

 

В то время государственная граница между Ингушетией в составе РФ и Чечней была установлена по руслу реки Фортанга.

 

Тем не менее, подписавшая 10 лет позже федеративный договор Чеченская Республика, нередко напоминала о своих территориальных претензиях на ряд отдельных территорий в составе Ингушетии. Так, в 2012 году президент Чечни Рамзан Кадыров публично заявил, что чеченские власти «располагают архивными документами, подтверждающими, что районы Сунженский и часть Малгобекского (в настоящее время находящиеся в составе Ингушетии — прим.) на самом деле являются частью Чеченской Республики». Руководство Чечни пообещало в скором времени восстановить историческую справедливость и вернуть себе часть утраченных земель. Тогда это, подобно сегодняшнему дню, также вызвало множество волнений по обе стороны от границы, в результате чего вопрос пришлось замять при активной поддержке Федерального центра.

Конфликт вспыхнул с новой силой после начала прокладки чеченскими строителями дороги на территории Республики Ингушетия, процесс которого был строго засекречен. В последующем появились слухи, что часть территории Республики будет передана в собственность Чечни. Это косвенно подтвердил глава Чечни, сформировав в этот же самый период государственную комиссию по вопросу уточнения границы.

 

Собравшиеся на границе чеченцы и ингуши, ругающиеся друг с другом из-за политики властей и чуть было не доходящие до кулачных боев за территорию, породили огромную дискуссию в медийном пространстве.

 

Часть комментирующих видит в этом таинственную силу, которая желает расколоть единство вайнахов, другая — намеренную политику Москвы по дестабилизации. Большая часть комментирующих — чеченцы, при этом интересным фактом становится не желание держать ответ со своего собственного правительства, но подчеркнуть абсурдность любых заявлений о делении на «чеченцев» и «ингушей».

 

Становится очевидно, что вопрос об утончении границы в умах людей по обе стороны представляет собой не реальную политическую проблему, но очередной разговор о культуре и нации.

 

Понять логику комментирующих и искренне переживающих за развитие ситуации можно, если проследить общее отношение чеченского сообщества к ингушскому проекту — т.е. независимости и автономности региона, имеющего похожие с чеченским культурные, политические и иные черты и разделявший с ним когда-то общую историю.

 

Книга «В поисках национальной идентичности», выпущенная в Грозном в 2012 году под авторством Уполномоченного по правам человека Нурди Нухаживева и его помощника Хамзата Умхаева, являющаяся по сути единственным подобным исследованием, начинает свое повествование не с определения ключевых вопросов, но с критики того, что в последнее время на ингушском фронте слишком уж активизировались ученые, которые ставят своей целью доказать факт «самости» ингушей.

 

Иначе говоря, ученые современной независимой (от Чечни) республики доказывают самостоятельность истории, обрядов, языка и традиции ингушского народа.

 

«Как известно, ингуши в массовом сознании российского и зарубежного обывателя до сих пор ассоциируются с чеченцами, и им приходится предпринимать массу усилий, чтобы доказать свою самостоятельность как этноса» — говорится в книге. Интересно, откуда взялись такие выводы, сделанные авторами данного исследования?

 

«В этом же году вышел сборник «ГIалгIай турпала иллеш» (составитель М.А. Матиев, на- учный редактор И.А. Дахкильгов) с «ингушскими» героическими песнями, большинство из которых, на самом деле – чеченские» — продолжают неутомимые авторы.

 

В конце концов, «чеченцы уважают и признают право ингушского народа самому определять свою судьбу, хотя разделение ослабляет оба народа» — заключают авторы во вступлении к своему научному труду в главе «к истории вопроса».

 

Естественно, что такими же мифами живет большая часть чеченского сообщества, не признающая за ингушами никакого другого статуса, кроме как «выходца» из чеченского народа или, на худой конец, равного по ценности части общего вайнахского народа, численное преимущество за которым опять же на стороне чеченцев.

 

«Слишком далеко зашел процесс обособления. Но, если уж мы разделились, то чеченский народ оставляет за собой право защищать все, что принадлежит ему по праву». — из истории вопроса возникновения национальной идентичности.

 

Подобные умозаключения сильно тянут на разгоревшийся недавно международный конфликт Украины с Россией. Помимо ряда тонких политических обвинений обеих сторон, немалую роль играл вопрос культурной самоидентификации народов.

 

Эксперты, аналитики и историки с небывалым энтузиазмом пытались показать суть Украинского государства как «никогда не существовавшего», «альтернативной России» и даже «антирусского заговора». Развивающаяся украинская самобытная культура, получившая небывалый скачок в период независимости, была названа искусственным обособлением от русского ядра, а украинцы — искусственной нацией.

 

Ингуши, по мнению, чеченских историков как нация возникла после их вхождения в состав России, в то время как чеченская нация существовала изначально и практически всегда.

 

Становится очевидным, что сама суть возникновения ингушской нации — анти-чеченский заговор. Разумеется, это неправда. События новейшей истории доказывают правоту отделения чеченцев от ингушей и наоборот, и кажется высшей несправедливостью апеллировать к понятиям братства в вопросах юнионализма.

Политолог Евгений Романовский, специально для Caucasus Times