От Кендалена к Катлярову
НАЛЬЧИК, 18 октября, Caucasus Times. В условиях беспрерывных захватнических войн для народов Северного Кавказа и Кавказа в целом был возможен лишь один единственный способ выживания: верность, преданность и всемерная помощь друг другу. Все способы этой и общей модели поведения до самых мелочей расписаны в этикете большинства народов Кавказа. Любое отклонение от него всегда грозило и грозит не только позором, но гибелью целого народа.
Что же происходит сейчас?
Находится все больше и больше представителей разных северокавказских этносов, которые пытаются принизить, дискредитировать историю и репутацию другого. (Ярким примером служат события в Кендалене, которые стали результатом политики отрицания истории братского народа)
Не нужны никакие внешние враги, чтобы навредить, остановить развитие – достаточно вот таких «любящих» соседей. Мотивы у всех, очевидно, разные, но результат один – подрыв основ кавказской морали.
Каждый народ Северного Кавказа имеет исторические травмы, которые объективно кажутся несовместимыми с жизнью. Но самый тяжелый удар, кажется, был нанесен на «святая святых» – на нравственности, «кодексе чести» несокрушимого кавказского Братства, – сердца Кавказа.
Современные клеветнические одиозные опусы, которые множатся в геометрической прогрессии в соц. сетях, статьи и книжки сомнительного содержания не имеют ничего общего ни с наукой, ни с объективностью. Истина несовместима с ненавистью и злобой.
Фальсификаторы, как правило, не ссылаясь на серьезные факты, архивные данные доказывают незначительность соседнего народа, и идут в этом стремлении до конца. Все это, разумеется, не настолько серьезно, но формирует некий устойчивый нездоровый фон, который постепенно разъедает доверие и добрые отношения. А это уже серьезно.
Степень произошедшей глубокой деградации порой впечатляет: например, некоторые историки с легкостью «сдают» соседние народы даже без просьбы, чтобы продемонстрировать свою «особую миссию хранителей Кавказа», а на самом деле – закрепить «вертикальные связи»: засвидетельствовать верноподданнические чувства и исключительное рвение перед представителями федеральной власти. Но опытные чиновники вряд ли оценят такой пыл: они хорошо знают, что именно такие слуги в первую очередь предают, стоит только власти поменяться, и с такой же неувядаемой энергией находят нового хозяина, вошедшего в силу. За такие поступки на Кавказе еще недавно публично изгоняли, а если этого не случалось, то субъект мог покончить с собой, если в нем оставались понятия чести.
(Именно это произошло с издателем из Кабардино-Балкарии Виктором Котляровым который будучи филологом решил найти себя в хитросплетениях истории кабардинцев и балкарцев. За свою многолетнюю деятельность, сотрудничая с властями он издал не один десяток исторических книг, об исторических событиях, имевших место на территории современной Кабардино-Балкарии. Однако политическая конъюнктура, сложившаяся в многонациональной республике, с каждым своим новым изданием вынуждала издателя и писателя Котлярова переписывать известные исторические сюжеты в угоду элитам. В итоге для маргинальной части общества он стал тем самым изгоем, чужим в своей родной республике) .
Но разве мы не знакомы с таким же более локальным, широко распространившимся опытом на примере наших учреждений или предприятий? Везде находится кучка несменяемой свиты, которая так же горячо «уважает и любит» каждого нового директора, новую власть, легко открещиваясь от старой. Затем только, чтобы обеспечить свое личное благополучие, сохранить место, зарплату, они с такой же легкостью «сдают» коллег, а то и целые коллективы, предают общественные интересы. В свою очередь, целые некоторые коллективы предают людей, которые самоотверженно отстаивают народные интересы.
Такая локальная и общая модель уверенно утверждает себя нынче как «новый кавказский закон».
Эта грустная картина убеждает в том, что веками существовавшая матрица кавказского нравственного императива стирается. Это неудивительно, ведь наша история – упорно повторяющаяся отрицательная селекция, в результате которой подавляющим большинством в конечном счете оказывается отряд конформистов и приспособленцев.
Именно поэтому нас переполняют негодование, боль, бессилие: вместо того, чтобы помочь, поддержать друг друга, мы уничтожаем все самое важное: историю, культуру, традиции, перерезаем привязанности, выкорчевываем уважение, предаем память… Мы стираем свое лицо. В кабардинском языке это самое позорное определение: «напэ уи1экъым» — «у тебя нет лица».
Каждый из наших народов нуждается в активной поддержке: за какие-то 150 лет мы прошли через страшную 100-летнюю Кавказскую войну, махаджирство, русско-турецкую войну, революцию, гражданскую, финскую, японскую, первую и вторую мировые, депортацию, сталинские репрессии… Кажется, мы прошли через мясорубку и умудрились выйти живыми. Мы выжили вопреки обстоятельствам. А на самом деле – благодаря древнему Братству, этому великому невидимому оберегу.
В результате у нас назрело огромное число важных проблем, которые можно решить только сообща. Но вместо того, чтобы предложить помощь, восстановить утраченное – острые социальные проблемы, образование, историю, культуру, язык, традиции, – мы морально уничтожаем друг друга.
Даже если кто-то сможет перекричать других «доброжелателей» и доказать, к примеру, что адыги никогда не жили на этой земле и ничего из себя не представляли, то для такого «победителя» это будет пиррова победа. Унижая соседа, мы унижаем себя, уничтожая другого, мы уничтожаем себя. И наоборот: наше величие определяется величием и достоинством братского народа, всех кавказских народов в целом. Когда же мы успели забыть, предать эти простые ясные формулы, которыми еще совсем недавно руководствовались наши отцы и матери, наши деды, прадеды и бесчисленные поколения до них?
Необходимость в знании подлинной не исковерканной истории отходит на самый задний план по сравнению с этой оголтелой публичной демонстрацией элементарной низости. Именно она доказывает не только полное отсутствие истории, но и элементарной совести у отдельных представителей.
Мы можем не знать своей дальней, древней генеалогии, — наверняка, в каждом человеке есть кровь соседнего этноса. Тогда откуда эта ненависть по отношению друг к другу, с которой мы то и дело сталкиваемся? Откуда желание уничтожить историю самого близкого народа, принизить культуру, оболгать, переписать, присвоить чужое, отрицать очевидное и общеизвестное? Или это новый метод завоевания собственного «величия»? Или способ изменить свою реальную историю?
Ни один кавказец никогда не унизит ближнего, тем более – его народ, – это тяжелое двойное предательство. Ни один кавказец не будет лгать, говорить о себе в превосходной степени, лишь будет стремиться отдать свое, но никогда не присвоит чужого. Он способен искренне разделять боль и радость ближнего человека и ближнего народа. Так было раньше, так есть и, надеемся, будет всегда. Это то, что составляло величие и силу Кавказа, в этом заключалась его неиссякаемая «живая вода». Это и есть безошибочный тест на подлинность, «первичность», а также на причастность к его древней культуре, мгновенно изгоняющей из себя любое самое мелкое предательство, ложь, бахвальство, зависть, жадность, ненависть, – все то, что подтачивает тысячелетние устои, лишает будущего, то, что можно назвать «мертвой водой» Кавказа.
На этом принципе очень легко установить подлинность и мнимость кавказского происхождения народов и их представителей, которыми ныне так обеспокоены некоторые деятели: каждый, кто готов дискредитировать ближнего и его народ, не имеет никакого отношения к Кавказу.
«Автор», поднимающий вопрос о незначительности, «второстепенности» другого народа, опровергающий давно известные факты реальных героических событий истории соседа, не способный их пережить, — не кавказец. Своими словами и действиями он красноречиво разоблачает сам себя.
Это простой, суровый, но безошибочный тест; не удивительно, если настоящих кавказцев останется несколько десятков. Главное, что они все еще есть.
Этот тест гораздо более универсален и касается немалого отряда изощренных клеветников России, — заказных и искренне убежденных, озабоченных формированием образа нового «врага» или «козла отпущения», иногда в роли тех же кавказцев. С точки зрения знания мировой истории это нелепо, – ведь именно кавказцев во все времена считали представителями самой высокой морали. Кавказский императив и этикет применимы к каждому человеку, потому что в них заложены основы общечеловеческой морали, только гораздо более строгой, последовательной и обязательной.
Мы убеждены, что классический образец кавказца останется, несмотря на «пену», которая сегодня этот образ временно замутняет. Если предположить возможность глобальной дегуманизации, то гуманизм и высокая культура Кавказа помогут сохранить людям человеческое лицо. Даже если настоящих носителей останется только горстка. Потому что подлинный гуманизм неизменно покоряет всех и всегда.
