Каспий: Конвенция на пятерку

ПРАГА, 16 августа, Caucasus Times. 12 августа в Актау была подписана Конвенция о правовом статусе Каспийского моря.  Этот документ уже назвали историческим. По словам президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, появилась «Конституция Каспия». Работа над  согласованием документа велась в течение  двадцати двух лет. В переговорный процесс были вовлечены представители всех стран «каспийской пятерки», обсуждались различные варианты и механизмы разрешения этой непростой проблемы. В итоге России, Азербайджану, Казахстану, Ирану и Туркменистану удалось достичь консенсуса. Каково значение подписанной Конвенции? Можно ли говорить о ней, как о гаранте надежного будущего Каспия, являющегося своеобразным связующим звеном между Закавказьем, Центральной Азией и Ближним Востоком?

 

Каспий: новые геополитические реалии

Для ответа на эти вопросы придется «отмотать пленку» к отметке «1991 год». Работа по разделу Каспия началась фактически с распадом Советского Союза. В этом регионе сформировались принципиально иные, отличные от прежних времен политико-географические и экономические реалии. До 1991 года статус Каспия определялся договоренностями только двух государств Ирана и СССР. Соответствующие договоры были подписаны в 1921 и в 1940 гг. В соответствии с ними Каспий был открыт для пользования прибрежными государствами на всем его протяжении. То есть фактически море было советско-иранским, на нем не устанавливалось границ, а за СССР и Ираном резервировалась рыболовная зона в десять миль. Весь остальной Каспий был зоной свободного судоходства. Туркменский дипломат Елбрас Кепбанов в начале 1990-х годов справедливо замечал: «Очевидно, что изменение геополитической ситуации и возникновение новых независимых стран в Каспийском регионе предопределили новое соотношение интересов». После исчезновения с карты мира единого СССР на Каспии возникло несколько новых стран (Россия, Азербайджан, Казахстан и Туркменистан). Начался долгий процесс по инвентаризации каспийского «имущества».

Остроты данному сюжету придавал тот факт, что Каспий богат углеводородными и рыбными ресурсами. Борьба за «свое» имущество нередко приводило к жесткому дипломатическому противостоянию прикаспийских государств. Именно поэтому при возникновении необходимости делимитации межгосударственных границ возникали горячие споры и дебаты.

Одной из главных болевых точек на этом пути стал спор между Баку и Ашхабадом по поводу месторождения, известного в Азербайджане как «Кяпаз», а в Туркменистане как «Сердар». Эти противоречия то утихали, то возникали с новой силой. «Оттепель» 2007-2008 гг. сменилась в 2012 году новой стагнацией, а через пять лет, в августе 2017 года стороны подписали  Декларацию о стратегическом сотрудничестве.

Долгие годы позиции России и Ирана по каспийской проблеме также расходились. Официальный Тегеран оспаривал правомерность российско-азербайджано-казахстанских договоренностей о разграничении дна по так называемой «модификационной средней линии». Иранский подход ориентировался на разделение моря на национальные сектора с закреплением на них суверенитета тех стран, к которым они должны были быть отнесены.

Определения статуса водоема проходило на фоне значительного интереса к ситуации в Каспийском регионе со стороны внешних игроков. Богатые ресурсы рассматриваются многими в США и в ЕС, как возможная альтернатива РФ и ее «энергетическому доминированию» в Европе и на постсоветском пространстве. По словам известного эксперта вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Джеффри Манкоффа, «в зависимости от развития мировых энергетических рынков в ближайшее десятилетие или около того значение поставок каспийских энергоресурсов для Европы может пойти на убыль. Но США все же будет поддерживать трубопроводы через Южный Кавказ, как средство для обеспечения геополитического плюрализма…В зависимости от того, как будут развиваться американо-иранские отношения, Южный Кавказ также может оказаться более важным для Вашингтона в контексте попыток сдерживания влияния Ирана в регионе».

В 1994 году Баку, заинтересованный на фоне карабахского конфликта в укреплении связей с западными партнерами, пошел на уступки Вашингтону и отказался включить своего соседа Иран в число участников международного консорциума по разработке нефтяных месторождений на Каспии. В то же самое время Азербайджан широко открыл двери западным кампаниям (а также японским, но известно, что Токио – последовательный союзник Вашингтона). Это решение Азербайджана очень долго негативно влияло на динамику отношений Тегерана и Баку, хотя в последние несколько лет можно говорить о значительных подвижках на этом направлении.

Как бы то ни было, а Иран вообще крайне болезненно реагировал (и реагирует) на проникновение на Кавказ и в Центральную Азию нерегиональных игроков. В этом контексте можно вспомнить иранскую концепцию «три плюс три», согласно которой вопросы безопасности Закавказья должны обеспечиваться самими странами региона Арменией, Азербайджаном и Грузией, а также тремя соседними государствами — Ираном, Турцией и Россией.  Как следствие, скептическое отношение Тегерана к идее размещения международных миротворческих сил в Карабахе, в чем видится угроза «окружения» Исламской республики. Вот и в Актау на саммите «прикаспийской пятерки» иранский президент Хасан Роухани особенно подчеркнул: «Любое строительство военных баз, нахождение иностранных военных кораблей на Каспии запрещается. Принят очень важный шаг».

 

Уникальное решение

На сегодняшний день эти многочисленные коллизии не кажутся непреодолимыми.  По словам эксперта по проблемам Центральной Азии Андрея Грозина,  уникальность Конвенции по статусу Каспия в том, что страны «пятерки» создали «некий гибрид, нечто среднее между морским делением, с выделением шельфа, свободной экономической зоны, рыболовной зоны».  Так или иначе, но все страны региона после долгих лет переговоров, дискуссий и споров пересмотрели свои первоначальные позиции, отказались от максималистских планок.

Но путь к этому компромиссу не был устлан розами. Первый саммит прикаспийских стран прошел в Ашхабаде 23-24 апреля 2002 года. Второй саммит, изначально намеченный на 2003 год, переносился несколько раз, и в итоге состоялся в октябре 2007 года. Тогда его участники продекларировали некие общие подходы к выработке Конвенции о правовом статусе Каспия. Третий Прикаспийский саммит прошел 18 ноября 2010 года в Баку. А в сентябре 2009 года в Актау состоялся неформальный саммит четырех каспийских государств, который иранские политики и дипломаты расценили, как нелегитимный и противоречащий всем предыдущим договоренностям по Каспию. Бакинский форум принес в российско-иранские отношения, а также в каспийский переговорный процесс успокоение и рациональность. В 2014 году в Астрахани «пятерка», хотя и не смогла добиться финальной цели в виде окончательного определения статуса моря, но появилось пятистороннее заявление, которое стало своеобразным фундаментом для будущей Конвенции. Тогда же были заключены и отраслевые соглашения по широкому спектру вопросов (от чрезвычайных ситуаций до использования биоресурсов), достигнутых в Астрахани. По справедливому замечанию заместителя министра иностранных дел РФ Григория Карасина, саммит в Актау «замкнул символическое кольцо».

Впрочем, значение  подписания Конвенции по Каспию выходит за рамки пяти стран, добившихся компромисса на основе консенсуса. В условиях растущей международной неопределенности, когда конфликты годами не разрешаются, и, наоборот, нередко переживают эскалацию, а  принцип «игры с нулевой суммой» является основным, мирное решение, достигнутое дипломатическими усилиями без ярких спецэффектов, публичных обвинений и пикировок дорогого стоит. Это пример, как тем регионам, которые связывает Каспий, так и международному сообществу в целом. Каспийский компромисс показывает, что в условиях, когда доминирует прагматика, а к имеющимся противоречиям не добавляется фактор геополитической конкуренции, решение рано или поздно находится. История не знает сослагательного наклонения. Но, возможно, не стань в свое время Грузия, Украина или Молдова ареной жесткой конфронтации между Россией и Западом Кавказско-Черноморский регион  сегодня выглядел бы намного более предсказуемым и стабильным. И его наряду с Каспием ставили бы в пример.

Спору нет, подписание любого, даже очень важного документа — это не «конец истории». Но можно согласиться с мнением казахстанского эксперта Саната Кушкумбаева о том, что «будет оставаться еще ряд проблем в вопросах, которые должны будут решаться уже на основе принятой Конвенции, однако это уже технические вопросы». Будет существовать четкая правовая рамка, которая поможет в этом.

 

Автор — Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета