Ислам по — “адыгейский”

И.Л.Бабич, (Институт этнологии и антропологии РАН), Формирование мусульманских общин в Адыгее: сходства и различия с джамаатами других субъектов Северного Кавказа. Специально для Caucasus Times.

ПРАГА, 21 марта, Caucasus Times. По сути дела, исламская жизнь началась в 1992 г. в ауле Тахтамукай, где с дореволюционных времен сохранилось здание мечети. К 2004 г. в республике с учетом исламских учреждений Краснодарского края было построено 30 мечетей. Новенькие небольшие, очень аккуратненькие мечети стоят по всей республике… и практически не используются по своему назначению…Даже в очень красивой и большой соборной мечети столицы Адыгеи – Майкопа, по-строенной местным архитектором Бериевым, нет такой многолюдности на пятничных хутбах, какую можно встретить во всех городских мечетях Северного Кавказа. Создается впечатление покоя и отсутствия того “религиозного ажиотажа” или как иначе мягче выражаются “исламского всплеска”, характерного для большинства республик Северного Кавказа. Но оно обманчиво и объясняется тем, что в республике исламские процессы происходят не в явной, а латентной форме .

Статистика республиканского Духовного управления мусульман включает всех “этнических мусульман”, к которым обычно относят тех, чьи деды и прадеды ко времени установления советской власти исповедывали ислам. Приводить такую статистику бессмысленно. Безусловно, исламская община Адыгеи – молодая. Ее формирование идет более медленными темпами, чем мы это можем наблюдать в других субъектах Северного Кавказа. Это позволяет мусульманам Адыгеи до сих пор избегать характерного для северокавказских джамаатов раскола внутри исламского общества. В республике еще не используются характерные, например, для Кабардино-Балкарии термины “традиционные мусульмане”, “молящиеся”, “молодые мусульмане”, которые стали ярким проявлением раскола между так называемыми “традиционными и новыми (молодыми) мусульманами”, исповедующих подчас абсолютно свой ислам .
Исламские общины Адыгеи, пока слабо организованные, не называются джамаатами. Крупными можно считать лишь две городские общины: Адыгейска и Майкопа. Община г.Майкопа – около 500 чел. (100 женщин, остальные – мужчины). Община г.Адыгейска объединяет около 150 мусульман.

Одной из важных особенностей исламских общин Адыгеи, которая во многом будет определять вектор развития исламского движения в республике, стал этнический состав – его отличает не только широкое представительство других народов Северного Кавказа, но и их преобладание. В 1999 г. военное руководство Южного Федерального округа распорядилось переселить в Адыгею около 4-5 тыс. чеченцев, которые и составили основной контингент общин гг. Майкопа и Адыгейска

Чеченская мусульманская община имеет свою организацию и лидеров, которые представляют ее на проводимых в Адыгее съездов мусульман. Одним из таких лидеров является представитель чеченской интеллигенции, преподаватель одного из высших учебных заведений республики – кандидат исторических наук Саид Мусхаджиев.

Превалирование чеченской мусульманской диаспоры оказывает влияние на формирование характера исламского возрождения в Адыгее: молодые чеченцы исповедывают шафиитский ислам, стремясь распространять его и среди членов адыгейской общины. Учитывая практически полное отсутствие знатоков ислама среди местного населения, плохо разбирающегося в исламских толках, превалирование шафиитов в Адыгее, склонных к более радикальному внедрению ислама, со временем может привести к радикализации процессов исламского возрождения в этой республике.

Другим, с нашей точки зрения, фактором радикализации ислама является близость Адыгеи к г.Краснодара, где сформирована крупная много-национальная мусульманская община, включающая представителей раз-личных этнических групп мусульман, например, азербайджанцев, таджиков, афганцев, арабов, чеченцев, народов Дагестана, курдов и др., которые за последние годы установили тесные отношения с мусульманами Адыгеи, и в первую очередь, близлежащих районов – Тахтамукайского и Теучежского и г.Адыгейска.

Молодое поколение Адыгеи к настоящему времени слабо охвачено процессом исламского возрождения. В основном молодежь представлена в общинах Адыгейска и Майкопа, тогда как основная часть верующих в 52 аулах республики – это пожилые мужчины и женщины. Если учесть, что среди молодежи в основном представители других этнических групп, то понятно, что в Адыгеи местная молодежь пока не испытала на себе влияние исламской, как правило, радикальной идеологии, свойственной молодым людям в возрасте от 15 до 35 лет в других республиках Северного Кавказа. Желание молодежи исповедывать “чистый ислам”, без тех тради-ционных черт, которые переплелись с исламом в течение ряда веков в регионе и внедрять его в широкие массы населения, не считаясь с одним из ключевых принципов ислама – постепенности, в большинстве республике Северного Кавказа привели к глубокому внутри исламскому конфликту — между молодыми и пожилыми мусульманами. Этот конфликт по-разному проявляется в северокавкаских джамаатах, но в конечном итоге всюду значительно осложнил утверждение ислама в современных российских условиях.

В Адыгее разногласия между сторонниками “чистого” и “традиционного ислама” входят в первую фазу своего развития: идет формирование корпуса местных исламских лидеров, которые создаются на базе трех категорий мусульман: адыгов-репатриантов из стран Ближнего Востока, адыгов-репатриантов из Косово (речь о которых пойдет далее), местных адыгейцев, получивших исламское образование в странах Ближнего Востока или в других регионах Северного Кавказа. Поскольку процесс формирования молодого поколения исламских лидеров в Адыгее только в самом на-чале, то в республике в отличие от других республик Северного Кавказа нет четко сформированной структуры исламского духовенства.

Лидеры Духовного управления мусульман Республики Адыгеи и Краснодарского края при взаимоотношениях как с государственными и силовыми структурами, так и с нарождающейся исламской молодежью, осознают всю опасность скрытых в настоящее время тенденций в процессе исламского возрождения и рассчитывают контролировать и руководить этим процессом. По нашему мнению, другие республики Северного Кавказа уже прошли те этапы, которые еще предстоят Адыгее, и руководители ДУМ других республик также пытались контролировать этот процесс. Как показывает опыт Кабардино-Балкарии, им это удавалось, но лишь до определенного времени. Как только молодые реформаторы чувствовали в себе достаточно крепкими, они начинали радикально отмежевываться от официального духовенства, становясь открытыми его “врагами” или оппонентами, включаясь в борьбу за религиозно-политическое влияние в обществе .

В настоящее время первая фаза размежевания характеризуется про-ведением общественных дискуссий по теме соотношения адыгской и исламской культур, адата и шариата. В одном лагере оказались так называемые “традиционные” мусульмане и адыгская интеллигенция, чаще все-го настроенная атеистически, а в другом — молодые мусульмане. Для старшего поколения и адыгской интеллигенции адыгские традиции важнее ислама, для молодого – наоборот.

Стремление молодых мусульман к тотальной модернизации и внедрению “чистого” ислама среди адыгейцев (и не только) в целом поддерживается Советом Духовного Управления мусульман РА и КК. Мусульмане во в главе с муфтием ДУМ РА и КК считают, что сохранившийся с советских времен у адыгейцев ислам, часто называемый в литературе “традиционным исламом”, — это “грязный ислам” и мириться с его возрождением и тем более распространением нельзя. Его следует ограничивать, а пропагандировать, главным образом в подростковой и молодежной среде, в противовес ему “истинный ислам”, в котором нет наслоений адыгских и иных традиций.

Наиболее ярко дискуссия между мусульманами и адыгской интеллигенцией проявилась на страницах республиканских средств массовой информации, инициированной газетой “Адыгэ Мак”, в которой в сентябре 2003 г. была опубликована статья научного сотрудника Адыгейского Института гуманитарных исследований М.Беджанова, бывшего советника Комитета по межнациональным вопросам Правительства Республики Адыгея, “Адыгейские обычаи и обряды”. М.Беджанов выступил категорически против замены адыгских традиций исламскими. Историк Аскер Сохт, руководитель республиканской Адыгэ Хасэ, в издаваемой им районной газете “Наша республика” (Тахтамукаевский р-н) также поддержал сторонников борьбы с исламской культурой, настаивая на адыгской. В этой же газете Аскер Сохт опубликовал статью Р.Гусарука “Исламизм или адыгство, что возьмет верх”. Члены Совета Духовного управления му-сульман Адыгеи и Краснодарского края заняли позицию защиты мусульман против адыгской интеллигенции.

Самым острым и своеобразным стало положение так называемых “косовских адыгов”. В 1998 г. по приглашению Президента РА Джаримова в связи возникшим в Косово конфликтом между албанцами и сербами из региона в Адыгею переселились адыги, чьи предки оказались там в конце ХIХ в. в период массовой депортации горцев Северного Кавказа в Осман-скую империю, инициированное Российской империей. Численность осевших в Адыгее косовских адыгов не так велика, около 500 чел., по-скольку переехали лишь те адыги, у которых не было смешанных браков, т.е. браков с представителями других народов (албанцев, сербов). Тем не менее их переселение стало заметным событием в жизни респубики Адыгея. Однако в то же время оно породило ряд вопросов их дальнейшей не только экономической, но и этнокультурной, и даже религиозной адаптации к местному обществу и местным условиям, которые сложились в республике в течение 1990-х – начала 2000-х годов.

На первом этапе переселения в Адыгею косовские адыги поселялись в созданном для них Центре адаптации репатриантов. Многие из них проживают там до сих пор. Некоторые в дальнейшем переселились в частные дома или квартиры Майкопа, а также в дома в специально построен-ном для них аул Мафехабль. Аул располагается в нескольких километрах от Майкопа. В ауле имеется все условия для проживания, в том числе и построенная на средства кабардинского бизнесмена Мухамада Ирупова мечеть.

Косовские адыги – мусульмане, у которых не было опыта жизни в условиях советской и постсоветской власти. Переселившись в Османскую империю во второй половине ХIХ в. и оказавшись в ходе вторичного пере-селения ( в 1880-1890-х годах) уже внутри империи на территории Балканского полуострова они получили возможность отправления религиозного культа в полном объеме, в том числе и в правовой сфере – мусульманского права. Эти исторические обстоятельства в значительной степени повлияли на возникновение специфического положения косовских адыгов в современной Адыгее.

Во-первых, косовские адыги исповедуют ислам в том виде, в каком он сложился в исламских государствах Ближнего Востока. В нем отсутствует характерный для постсоветских адыгов, проживаюших как в респуб-лике Адыге, так и в Кабардино-Балкарии, сплав исламской, национальной и советской культур, сформировавшийся за годы советской власти на всей территории Северного Кавказа. Во-вторых, проживая в прежние годы в Косово адыги наряду с албанцами пользовались сложившейся там довольно разветвленной системой начального и среднего исламского образования. Желающие имели возможность получать дальнейшее образование в Турции. Поэтому среди тех, кто переселился в Адыгею много лиц, имеющих достаточно глубокие знания об исламе. Эта черта резко отличает косовских адыгов от местных адыгейцев, поскольку, как указывалось выше, в республике Адыгея до сих пор практически не сформирована система исламского образования. Местные адыгейцы имеют довольно поверхностные и узкие знания не только по догматике, но и по отправлению религиозного культа. В-третьих, косовские адыги, еще до своего переселения в современную Адыгею, хотя и в ограниченной степени, но все же практиковали мусульманское право, нелегализованное на территории Российской Федерации. В результате всего этого при переселении на свою историческую Родину косовские адыги столкнулись со значительными различиями между условно говоря “косовским” и “адыгейским” исламом.

Рассмотрим эти отличия. Так, мусульмане Адыгеи мечеть называют “меджэт”, косовские адыги — “джами”. В косовско-адыгском джамаате в соответствии с полученными знаниями и с формальным уровенем исламского образования существует иерархия исламских должностей — имам, ходжа и мударис. Тогда как в Адыгее, как и в других республиках Северо-Западного Кавказа, начиная с ХVIII в. стал широко использоваться и при-меняется до сих пор по отношению к служителям исламского культа достаточно некорретный термин — “эфендэ”, который вызывает у косовских адыгов непонимание и удивление. У косовских адыгов и местных адыгейцев сложились различные похоронные традиции: у первых превалирует исламские черты, у вторых – адыгские с элементами православия. В Косо-во адыги делают поминки только в течение первых трех дней, в Адыгее поминки помимо трехдневных совершаются на 7-й, 40-й день и в годовщину смерти человека. Много различий и в свадебных церемониях. Одно из существенных разногласий во время проведения свадеб стало употребление алкоголя, которое у косовских адыгов как и всех мусульман практически запрещено, а у местных адыгейцев в значительной степени наблюдается именно злоупотребление спиртным во время всех праздников, в том числе и во время проведения свадебных мероприятий. Наряду с этим косовские адыги не принимают бытующих во время праздников тех кавказских танцев, в которых участвуют совместно мужчины и женщины, по-скольку ислам запрещает подобные танцы. Мусульманские учреждения – мечети и школы в Косово, как и в большинстве исламских стран, содержались на счет использования вакуфной собственности. Практиковали ее и косовские адыги. Однако на Северо-Западном Кавказе, как известно, турецкие миссионеры так и сумели ввести ее. Поэтому местные адыгейцы не имеют практического опыта использования вакуфной собственности для содержания мусульманских учреждений. Наконец, как указывалось выше, косовские адыги практикуют нормы брачно-семейного, наследственного, имущественного мусульманского права. Для местных адыгейцев характер-но скорее обращение к обычному, нежели к мусульманскому праву.
Значительно отличаются и национальные традиции, которые сохранились в обществе косовских адыгов и в республике Адыгея. Местные адыгейцы в течение 70-и лет повергались воздействию советской идеологии, стремившейся к формированию советского человека. Основная масса так называемых “этнических мусульман” в большей степени придерживается адыгских традиций – адыгэ хабзэ, но в “советском исполнении”, с достаточно сильным искажением и новшествами, чуждыми традиционной адыгской культуре. Таким образом, если национальная культура косовских адыгов ограничивалась лишь Кораном и исламскими нормами поведения, адыгская культура на советском Северном Кавказе во многом были слом-лена советским образом жизни. В результате многие адыгские традиции, давно утраченные в Адыгее, сохранились в сельских общинах адыгов в Косово. В частности, они сохраняют традиционные семейные и общест-венные статусы мужчин и женщин, институт почитания старших, уважения к женщине, в том числе и особый статус старшей женщины . Поэтому в косовских мечетях первые два наиболее почетные ряда всегда оставлялись для пожилых мусульман. Молодые их не занимали, даже если они первыми приходили в мечеть. В Адыгее, как и в Кабардино-Балкарии, по-четные места занимают те, кто приходит первыми (это, как правило, бывают молодые мусульмане), что вызывает справедливое недовольство старших по возрасту мусульман

Различия в культуре и религии между местными адыгейцами и косовскими адыгами привели к появлению некоторой изоляции последних: им трудно не только почувствовать этническое родство с местными, но и занять свое место в формирующеся современном исламском движении, о котором мы писали выше. В Адыгее в ходе исламского возрождения про-исходит формирование корпуса молодых исламских лидеров – руководителей мечетей и исламских общин, который в течение 1990-х – начала 2000-х годов создается, как уже отмечали, на базе трех категорий мусульман: адыгов-репатриантов из стран Ближнего Востока, адыгов-репатриантов из Косово и местных адыгов, получивших высшее исламское образование. Косовские адыги активно включились в борьбу за лидерство, так им удалось получить должности имамов мечетей аула Афипсип и г.Адыгейска. В основном, имамами работают те, кто приехал раньше всех, например, Н.Абаза, включившийся в исламскую жизнь Адыгеи еще в 1994 г. Борьба за лидерство проходит трудно. Молодые косовцы недовольны ее результатами и считают, что они могли бы занимать более широкую “исламскую нишу” в Адыгее, чем ту, какую они занимают к настоящему вре-мени. Некоторые из них, например, Рамадан Цей, вообще оказался в изоляции и по отношению к местным мусульманам, и по отношению к республиканским властным структурам – к Духовному управлению муслуьман республики и органам власти, отказавшимся оформить ему российское гражданство. В настоящее время наблюдается следующий процесс: по мере укрепления корпуса исламских руководителей на базе местных образованных адыгейцев приезжие адыги, в том числе и косовские, вытеснятся на периферию процесса исламского возрождения. Взгляды об ограничении деятельности приезжих адыгов уже не раз высказывались рядом местных мусульман. Так, руководитель местной религиозной организации мусульман г.Майкопа Аскерби Карданов считает, что следует в значительной степени ограничить ту пропаганду ислама, которую проводят адыгские репатрианты, поскольку именно они ратуют за превалирование исламских ценностей над адыгскими.

Таким образом, мы видим, что сложившаяся в Адыгее религиозная ситуация, связанная с возрождением ислама, имеет как ряд специфических, так и общих черт. “Адыгейский” ислам – молодой. Безусловно, для его дальнейшего позитивного развития можно обратиться к опыту и истории формирования исламских движений в других республиках Северного Кавказа и суметь смягчить, связанные главным образом со спцифическими чертами развития ислама в Адыгее, о которых мы писали выше, возможные негативные последствия.

Приложение

Полевые материалы автора (далее – ПМА), Адыгея, март 2004 г.
Бабич И.Л., Ярлыкапов А.А. Исламское возрождение в Кабардино-Балкарии: перспек-тивы и последствия. М., 2003.
Бабич И.Л., Ярлыкапов А.А. Кабардино-Балкария: тенденции развития и проблемы современного исламского движения // Центральная Азия и Кавказ. 2003, № 4.
Бабич И.Л. Народные традиции в общественном быту кабардинцев. М., 1995.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.