Имарат Кавказ: виртуальный миф или реальность?

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Михаил Юрьевич Рощин. Специально для Caucasus Times
ПРАГА, 10 марта, Caucasus Times — Вторая чеченская война, начавшаяся в начале октября 1999 г., с самого начала была окрашена в зеленый цвет ислама. Ей непосредственно предшествовал джихад радикальных мусульман в дагестанских горах в августе-сентябре того же года. И хотя в первые годы Второй чеченской войны светское руководство непризнанной Чеченской Республики-Ичкерии еще продолжало существовать, само оно довольно быстро стало окрашивать свою деятельность в мусульманские тона. Заседание Государственного Комитета Обороны ЧРИ, состоявшееся 22 июля 2002 г., закрепило эти изменения. На нем руководителем военных операций на всех трех фронтах, восточном, западном и северном, был назначен Шамиль Басаев, а вице-президентом ЧРИ – Абдулхалим Сайдуллаев, глава джамаата города Аргун и советник по религиозным вопросам президента ЧРИ Аслана Масхадова (Laurent Vinatier. Guerre en Tchétchénie, exil et diaspora (thèse de doctorat). Paris, 2008, p. 51).

Шамиль Басаев, погибший в ночь с 9-го на 10-е июля 2006 г. при не выясненных обстоятельствах (в результате операции российских спецслужб или неосторожного обращения со взрывчаткой), был, начиная с лета 2002 г., фактическим руководителем военной деятельности ЧРИ, которая с этого времени приобретает отчетливо выраженный террористический характер. С именем Басаева связаны захват театра «Норд-Ост» в Москве в конце октября 2002 г., захват школы в Беслане в начале сентября 2004 г. и менее известные, но от того не менее трагичные взрывы пассажирских самолетов, вылетавших из московского аэропорта Домодедово в ночь с 24-го на 25-е августа 2004 г.

Как мне представляется, Басаев не был сам по себе радикальным мусульманином-фанатиком, но по тактическим соображениям он решил примкнуть к формировавшемуся после событий 11 сентября 2001 г. радикально-мусульманскому международному сообществу, ставшему к тому же главным финансовым источником его боевых операций.

Аслан Масхадов оставался в 2002-2005 гг. последним, отчасти призрачным символом светской ЧРИ. К этому времени он уже фактически не контролировал чеченское сопротивление, основное влияние в котором перешло в руки мусульманских радикалов. Его гибель 8 марта 2005 г. в Толстой-юрте в результате спецоперации федеральных сил привела к усилению исламизации и радикализации чеченского сопротивления. Новым президентом ЧРИ был провозглашен Абдулхалим Сайдуллаев. В короткий период своей деятельности он занимался в основном духовно-просветительской работой и был для сторонников сопротивления скорее моральным авторитетом, чем активно действующим политиком. Чеченское население воспринимало его как молодого шейха, разговоры об имарате и провозглашении Сайдуллаева амиром были в то время популярны в Чечне. Однако мы теперь никогда не узнаем, согласился ли бы Абдулхалим Сайдуллаев на официальное создание теократического государства, или нет, поскольку 17 июня 2006 г. он был убит в ходе спецоперации. Новым президентом ЧРИ после этого становится Доккка Умаров, бывший к этому времени близким соратником Басаева, который в свою очередь погиб менее чем через месяц после смерти Сайдуллаева. Движение сопротивления было к лету 2006 г. сильно обескровлено, большинство полевых командиров было убито, только некоторым удалось выбраться заграницу. В силу этого в движении сопротивления произошла смена поколений. Влившаяся в его ряды молодежь тяготела к радикальному мусульманскому фундаментализму, получившему известность на Северном Кавказе как «ваххабизм». В самой Чечне ряды сопротивления заметно сократились: население устало от кровопролитного и бесперспективного сопротивления федеральным силам. Кроме того, многие чеченцы являются приверженцами суфийских традиций, глубоко укорененных в местной культуре, а северокавказские «ваххабиты» стремятся к искоренению суфизма, в котором они видят отход от так называемого чистого ислама. Вместе с тем, движение сопротивления получило серьезную поддержку со стороны военных джамаатов радикальных мусульман, хотя и малочисленных, но спаянных дисциплиной и хорошо организованных.

Такие джамааты стали возникать и в соседних мусульманских республиках Северного Кавказа, что в определенной степени укрепляло позиции чеченского центра движения. Очевидно, что военные джамааты вполне вписываются в то явление, которое принято называть «политическим исламом» и наиболее заметным и ярким идеологом которого в 2000-е гг. был Ясин Расулов, аспирант Дагестанского государственного университета.

По его мнению, «вторжение на территорию Дагестана «Исламской Армии Кавказа» (джихад августа-сентября 1999 г. – М.Р.) с целью установления шариата, уничтожение шариатского анклава Кадарской зоны («ваххабитские» общины сел Карамахи и Чабанмахи в Дагестане – М.Р.) и сегодняшние карательные акции властей против приверженцев «ваххабизма» – это продолжение исторической традиции противостояния российских властей и оппозиционно-вооруженного ислама на Северном Кавказе.

«Сотрудничество официально-лояльного духовенства с властями и силами Министерства внутренних дел выглядит логичным и закономерным явлением в рамках этой же традиции, продолженной новой Россией», — считает Ясин Расулов. (Выдержка из газеты Черновик, Дагестан)

Ясин Расулов был убит 10 апреля 2006 г. в Махачкале в ходе одной из регулярных спецопераций местного МВД, но его идеи получили широкое распространение среди единомышленников на Северном Кавказе. Докка Умаров, – разумеется, полевой командир, а отнюдь не идеолог, но он понял, что замена Чеченской Республики-Ичкерии на Имарат Кавказ способна возродить и расширить ряды сопротивления, а кроме того перенести боевые действия на территорию соседних республик, и поэтому он в октябре 2007 г. снял с себя обязанности главы ЧРИ и объявил себя «амиром (главнокомандующим) боевиков Кавказа и предводителем Джихада», а также «единственной законной властью на всех территориях, где есть моджахеды»

В состав нового самопровозглашенного государства был включен ряд северокавказских регионов России — Дагестан, Чечня, Ингушетия, Ставропольский и Краснодарский края, Северная Осетия-Алания, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия, которые стали отныне именоваться вилайятами, например Чечня получила название вилайят Нохчичо. По мнению одного из авторов сепаратистского сайта Чеченпресс,
«единственная цель последних речей Абу-Усмана (так называют Докку Умарова его сторонники – М.Р.) — выработать наиболее общие и одинаково понятные всем кавказским партизанам вне зависимости от их этнической самоидентификации лозунги, которые смогли бы объединить их и выстроить джихадистское движение на Северном Кавказе таким образом, чтобы сам Умаров и любой, кто придет ему на смену, воспринимался бы как его естественный лидер»

Это, так сказать, официальная история, но вопрос на самом деле состоит в том, насколько Имарат отражает существующую реальность, а не является виртуальным проектом, активно пропагандируемым радикально-мусульманскими сайтами, например Кавказ-Центром. Что можно сказать по этому поводу? Очевидно, что наиболее прочная база Имарата находится в Чечне, несмотря на определенные успехи Рамзана Кадырова в последние годы. Ряд сел в горных районах Чечни по-прежнему находится под контролем чеченского сопротивления, приобретшего сегодня ярко выраженный «ваххабитский» характер. На дорогах в этих районах моджахеды время от времени выставляют свои посты на короткие промежутки времени и ловят представителей администрации Кадырова и его силовых структур, а официальные главы сельских администраций вынуждены скрываться, в основном в столице Чечни Грозном. Военная активность Имарата в последнее время наиболее заметна в соседней Ингушетии, где при наличии хороших дорог, высокой плотности населения и небольшой территории моджахеды проводят диверсионные операции и затем легко растворяются среди местного населения. Следует так же отметить, что командующим Кавказским фронтом Имарата, то есть заместителем Докки Умарова, в настоящее время является ингуш Ахмад Евлоев, больше известный под своим прозвищем «Магас». По его словам, «сегодня все Джамааты Ингушетии, за исключением нескольких небольших групп, с которыми ведется работа по этому вопросу, вошли в состав Ингушского Сектора Кавказского фронта».
Ситуация в Дагестане отличается в том смысле, что там деятельность Имарата, может быть, не так заметна в военном отношении, но зато идеи «ваххабизма», пожалуй, наиболее быстро распространяются среди населения, прежде всего молодежи. Учитывая высокую степень религиозности дагестанского населения и прочность там суфийских традиций, вполне можно говорить о тлеющей религиозной войне в этой республике, которая со временем может перерасти в гражданскую.

В остальных республиках Северного Кавказа: Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии-Алании, – активность военных джамаатов Имарата не так заметна, но и там они существуют.

Определенным успехом Имарата стал переход на его сторону в июне 2008 г. видного проповедника салафизма, мусульманина-неофита из Бурятии Саида Бурятского
Известная журналистка Юлия Латынина пишет об этом так: «В Чечне этим летом появился новый герой сопротивления. Его зовут Шейх Саид Бурятский. Это молодой бурят, который принял ислам и ушел в чеченские горы. Такой бурятский Че Гевара, моджахед-интернационалист».

Вот что пишет, например, о военных или боевых джамаатах Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания России: «Провозглашаемый ими лозунг – борьба с коррупцией власти, — безусловно, находит отклик среди населения. Демографический состав боевых джамаатов – в основном молодежь, родившаяся после 1980 г., которая не нашла своего места в регионе, где царит бедность и безработица, а все доходные сферы деятельности находятся, как правило, в собственности людей постарше, которые имеют устойчивые коррупционные связи с местными администрациями».
Подытоживая все вышеизложенное с определенной долей уверенности можно отметить, что движение военных джамаатов, оформившееся в непризнанное государство Имарат Кавказ, логично вписывается в общую структуру международного сетевого сообщества радикальных мусульман и является долговременным фактором дестабилизации в этой части России.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.