Хамед Каземзаде: приоритеты иранской политики на Кавказе определяются его исторической ролью

ПРАГА, 20 декабря, Caucasus Times — Хамед Каземзаде (Hamеd Kazemzadeh) — иранский политолог. Старший научный сотрудник Института кавказских исследований в Тегеранском университете . В настоящее время – приглашенный эксперт в Международной школе кавказских исследований в Университете Ильи Чавчавадзе в Тбилиси (Грузия) . В сферу интересов Хамеда Каземзаде входят история, культура, языки и актуальные общественно-политические проблемы Кавказского региона. Владеет русским и английским языками.

Интервью с Хамедом Каземзаде подготовлено для Caucasus Times Сергеем Маркедоновым, приглашенным научным сотрудником Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США), кандидатом исторических наук.

1.С.М.: Не так давно некоторые иранские дипломаты сделали политические заявления относительно нагорно-карабахского урегулирования. Так официальный представитель МИД Ирана Рамин Мехманпараст сказал: «Иран поддерживает мирное решение нагорно-карабахского конфликта в соответствии с международным правом и в рамках переговорного процесса». Мехманпараст также заявил, что Иран готов помогать сторонам конфликта в его разрешении. Незадолго до этого заявления иранское посольство в Армении высказалось за то, чтобы конфликт был решен на основе неприменения силы, на основе диалоге и уважения к праву на самоопределение. Согласно данным армянских СМИ, посольство не упомянуло про принцип территориальной целостности и неделимость суверенитета. Какую роль Иран может играть в разрешении конфликта, на Ваш взгляд? И какие подходы Тегерана соответствуют наработкам Минской группы ОБСЕ и так называемым «обновленным Мадридским принципам»?

Х.К.: Говоря о позиции Ирана в нагорно-карабахском урегулировании, следует, в первую очередь, подчеркнуть роль и значение России. Это означает, что Иран ослабил свое влияние в этом процессе после того, как в 1992 году попытался выдвинуть миротворческую инициативу. Тогда президент Армении Левон Тер-Петросян и осуществляющий полномочия президента Азербайджанской Республики Якуб Мамедов в Тегеране подписали совместное заявление, чьи положения были намного лучше и серьезнее, чем «Мадридские принципы» .
Но внезапная атака и оккупация стратегически важного пункта в Нагорном Карабахе Шуши опрокинула реализацию этой инициативы . Тогда Иран признал, что игнорирование интересов России в этом регионе делает неэффективными все миротворческие попытки. Согласно различным данным и заявлениям роль России в оказании помощи армянским силам была очень велика. Таким образом, Иран пережил неудачный опыт дипломатического вмешательства в разрешение конфликта. С другой стороны по идеологическим причинам Иран в начале 1990-х годов оказывал серьезную военно-стратегическую помощь Азербайджану. Имела место поддержка Тегераном афганских моджахедов и их лидера Хекматияра . Моджахеды были вовлечены в карабахский конфликт на азербайджанской стороне. Это участие, а также иранское вооружение, использованное азербайджанской армией в ходе конфликта, показывает, что Азербайджанская Республика в то время была важной в стратегическом отношении страной для Ирана. Но после окончания войны, когда произошло усиление роли России и Минской группы ОБСЕ, политика Ирана (единственной страны, имеющей границы с непосредственными участниками конфликта) свелась к поддержке дружественных отношений и с Арменией, и с Азербайджаном. Эта политика в действительности не имеет идеологической окраски, она нацелена на противодействие присутствию каких-либо иностранных сил на этой территории.

За все это время в иранских дипломатических кругах сформировалась две основных точки зрения на конфликт и его урегулирование. Они существуют и сегодня. Первая исходит из того, что ситуация в Нагорном Карабахе напоминает положение «ни мира, ни войны». Эта ситуация используется для оказания давления на Баку посредством общественного мнения внутри страны, а также через иранских азербайджанцев. Тегеран считает, что необходимы прямые переговоры между сторонами, которые в праве сами решать и определять свою судьбу. Вторая базируется на признании исторических и религиозных связей между Азербайджанской Республикой и Ираном и решении конфликта путем более активного политического вмешательства, включая и существенную роль в формировании общественного мнения внутри Азербайджана. Таким образом, политика Ирана по отношению к нагорно-карабахскому урегулированию менялась в зависимости от того, какая из двух групп, отстаивающих обозначенные выше точки зрения, брала верх. Сегодня мы можем заключить, что Иран выступает против «обновленных Мадридских принципов», поскольку они предполагают присутствие международных миротворческих сил в регионе.

2. С.М.: В настоящее время Вы работаете в Грузии и можете наблюдать изнутри политические процессы, происходящие в этой стране. Грузия является самым последовательным на Южном Кавказе союзником США и ЕС. В то же самое время она стремится стать членом НАТО. Этот факт в Тегеране рассматривают как вызов, угрозу или опасность? Рассматривая динамику грузино-иранских двусторонних отношений, особенно в последние годы мы не видим серьезных противоречий между Тегераном и Тбилиси? Как Тегерану удается сотрудничать со страной, которая поддерживает геополитических оппонентов Ирана?

К.Х.: Иран старается рассматривать проблемы Грузии дифференцированно. С одной стороны Тегеран хочет уделять значительное внимание отношениям с Россией, но с другой стороны он заинтересован в сохранении культурных и исторических отношений с Грузией. Это — общий подход. Если же говорить о деталях, то мы можем сказать, что НАТО рассматривается, как важная проблема для Ирана, в особенности после того, как недавно было принято решение о размещении натовских радаров в Турции . Наверное, если бы такое произошло в Грузии, иранская реакция по отношению к этой стране была бы более жесткой. Стоит при этом заметить, что Грузия далека от идеалов НАТО и большинство аналитиков полагают, что скорый прием ее в ряды Альянса сомнителен. Как заявил Генсек НАТО в ходе своего недавнего визита в Тбилиси и в Батуми, следует сделать еще много реформ в Грузии . Это показывает, что Грузия превращена в инструмент для НАТО. С одной стороны НАТО может оказывать давление на Москву, а с другой оно может использовать человеческий потенциал такой страны, как Грузия для проведения военной операции в Афганистане .

Нам следует изучать внутренние изменения в Грузии, потому что на многие вопросы, связанные с изменениями в этой стране, мы не можем ответить прямо сейчас.

3. С.М.: Иран — сосед Азербайджана. Как бы Вы смогли оценить динамику двусторонних ирано-азербайджанских отношений в постсоветский период?

Х.К.: Отношения между Ираном и Азербайджанской Республикой всегда имели различные параметры. С одной стороны, мы не можем отрицать общую веру, историю, культуру. С другой стороны, азербайджанское правительство рассматривает иранских азербайджанцев, как часть своего культурного и языкового пространства. И это – серьезный вызов для Ирана. Тегеран не хочет иметь этнополитических проблем внутри своей страны, но акции, предпринимаемые официальным Баку по линии образования и культуры, нацелены на национализацию азербайджанского населения в регионе против иранской цивилизации. В рамках этого контекста Иран представляется другом Армении и врагом Азербайджанской Республики и азербайджанцев. Но создание выбора быть персом или тюрком неприемлемо для Ирана. Поэтому иногда Тегеран предпринимал жесткие действия. В то же самое время Иран стремится влиять на общественное мнение в Азербайджане. И не только через создание партий или защиту шиитов. Эти действия также вызывали жесткие ответные реакции со стороны Баку. Например, много религиозных деятелей было отправлено в тюрьмы за связи с Ираном. Но они не могут свободно исполнять даже свои религиозные церемонии. Это показывает, что Азербайджан боится растущей силы исламистов и иранского влияния. Сегодняшние отношения двух стран лучше, чем те, которые были несколько лет назад. Визиты Махмуда Ахмадинежада в Баку и Ильхама Алиева в Тегеран, а также расширение торговых и экономических обменов контактов между двумя странами демонстрируют позитивную динамику. Но есть и много серьезных проблем и вызовов .

4.С.М.: Сегодня Кавказ — это регион геополитической конкуренции и проникновения нерегиональных игроков, таких, как США, Европейский Союз, Израиль. Какие риски несет в себе интернационализация региона? И как Иран реагирует (и будет реагировать) на это?

Х.К.: Внешняя политика Ирана концентрируется вокруг Ближнего Востока. На Кавказе ее приоритеты определяются исторической ролью страны в регионе. Особый интерес представляют отношения с Россией и Азербайджаном. К сожалению, за последние годы Ирану не удалось стать важным фактором кавказской политики. Сверхдержавы, такие как США, использовали это отсутствие Ирана. Что касается Израиля, то это государство заинтересовано в получении энергетических ресурсов Каспийского моря и в создании зоны безопасности для себя, имея в виду Иран, как своего противника. Поэтому в последние годы оно проводит активную политику в отношении стран Центральной Азии и Южного Кавказа. Мы не можем игнорировать усилия Авигдора Либермана на этом направлении . Израиль действует по аналогии с Южным Ливаном, создавая для себя буфер безопасности .

5. С.М.: Наверное, 2011 год историки назовут «годом Ближнего Востока». Иран — активный игрок в этом регионе. Многие политические аналитики и журналисты рассматривали события нынешнего года, как «арабскую весну». Какое влияние эти события могут оказать на Кавказ?

Х.К.: На мой взгляд, никаких признаков «арабской весны» на Кавказе нет. Во-первых, здесь только Азербайджан знаком с исламской религией, а две других страны Армения и Грузия с этим не сталкивались. Но, начиная со следующего года, нам следует ждать больших изменений во всех трех странах в связи с президентскими выборами. Кажется, что в Грузии Саакашвили не хочет покидать свой пост и будет использовать российский метод, сохраняя власть в другом ранге, не как президент . Мы можем увидеть возвращение Роберта Кочаряна в Армении . В Азербайджане Ильхам Алиев объявил о выдвижении своей кандидатуры на третий срок. Или, как минимум, мы можем увидеть, что свою кандидатуру выдвинет его жена Мехрибан . Таким образом, мы сможем увидеть, насколько будет развиваться демократизация в регионе, и как диктатуры и советское наследие после распада СССР будут сохраняться под видом западной демократиии. Мы также увидим, как будут реагировать люди на политиков, которые не захотят оставлять свои посты. И смогут ли образованные по западным стандартам политики вести эти процессы. Суммируя сказанное, сделаем вывод. Еще рано ожидать «арабскую весну» в регионе. Но на следующих выборах во всех трех странам мы можем стать свидетелями того, смогут ли люди здесь сыграть ту роль, которая была сыграна арабскими народами или нет.

6. С.М.: В последние годы турецкое влияние на Кавказе заметно выросло. Россия традиционно рассматривает регион, как зону своих приоритетных интересов. Исторически Турция, Иран и Россия соперничали друг с другом. Какие возможности видит Тегеран для отношений с Москвой и Анкарой на кавказском направлении в среднесрочной и долгосрочной перспективе?

Х.К.: Иран неоднократно заявлял о своей приверженности к миру в регионе, предлагая сотрудничество самих кавказских республик и стран-соседей (Россия, Иран, Турция). Так после российско-грузинской войны 2008 года был предложен формат «3+3» . Однако из-за алчности России, стремление Турции установить монополию на региональную политику, а также текущих этнополитических и исторических конфликтах (Армения-Турция, Россия-Грузия), мы оказались не в состоянии сыграть стабилизирующую роль. Нам следует принять факт, что три страны, Россия, Иран и Турция все еще играют важную роль на Кавказе. Из-за их конкуренции и стремления получить большие выгоды и произвести благоприятное впечатление в регионе им не удалось собраться вместе для проведения переговоров. Иран полагает, что Россия, имея проблемы в отношениях с Грузией и определенные противоречия в отношениях с Турцией, сохраняя при этом приоритет в отношениях с Арменией, не может управлять всем регионом. И выстраивать в нем «правила игры». В то же самое время Иран был успешным в выстраивании стабильных отношений со всеми тремя соседними государствами и был способен сохранять их даже в самых худших условиях. В любом случае у трех стран (Иран, Россия, Турция) в краткосрочной и среднесрочной перспективе сохраняются конкурентные сферы на кавказском направлении (инвестиции, энергетика). Нам следует подождать и посмотреть, будут ли решены конфликты в регионе. И как внутренние изменения в трех странах повлияют на отношения с тремя соседями. И, конечно же, как на все это будет реагировать Запад.

Примечания:

Институт кавказских исследований в Тегеранском университете был создан в 2006 году. См. об Институте на сайте //http://www.ccsi.ir.

Университет Ильи Чавчавадзе был создан в 2006 году на базе педагогического университета и университета языка и культуры имени Ильи Чавчавадзе. Cм. Подробнее на сайте //http://www. ilia.edu.ge Илья Григорьевич Чавчавадзе (1837-1907)- грузинский поэт, публицист, общественный деятель. В 1987 году был канонизирован Грузинской православной церковью.

«Минская группа»- посредническая миссия в рамках СБСЕ была сформирована 24 марта 1992 года. Первоначально включала 9 стран. Впоследствии работала под эгидой ОБСЕ. В настоящее время работает в форме Сопредседателей. Сопредседателями являются: Бернард Фасье (Франция), Игорь Попов (Российская Федерация), Роберт Брадтке (США).

«Мадридские принципы» (названы так в честь саммита ОБСЕ в Мадриде в 2007 году). После завершения очередного саммита «Большой восьмерки» в итальянском Аквиле 10 июля 2009 года президенты РФ, США и Франции выступили с совместным заявлением относительно урегулирования конфликта. Впоследствии на основе этого документа «Мадридские принципы» были «обновлены» и в декабре 2009 года представлены сторонам в Афинах. Приверженность этим подходам была подтверждена на двух саммитах «большой восьмерке» в канадской Мускоке (июнь 2010) и во французском Довиле (май 2011).

Тер-Петросян Левон Акопович (род. в 1945 году)- армянский государственный деятель, президент Армении (1991-1998).

Мамедов Якуб Джавадович (род. в 1941 году)- азербайджанский политический деятель. В марте 1992 года был избран спикером национального парламента. После отставки первого президента Азербайджана Аяза Муталибова Мамедов исполнял обязанности главы государства. 18 мая 1992 года подал в отставку с поста спикера. В июне 1992 года принимал участие в президентских выборах, но проиграл.

См. полный текст Совместного заявления глав государтсв в Тегеране (а его помимо президентов Армении и Азербайджана подписал и президент Ирана, на тот момент Али Акбар Хашеми-Рафсанджани) //http://www.vn.kazimirov.ru/doc3.htm
К весне 1992 года Шуша оставалась последним крупным населенным пунктом с азербайджанским населением на территории бывшей НКАО (Нагорно-Карабахской автономной области). С 8 мая по 9 мая 1992 года Шуша была взята армянскими силами.

Хекматияр Гульбеддин (род. в 1947, по другим версиям в 1944 или в 1948 году)- афганский полевой командир, премьер-министр Афганистана в 1993-1994 и 1996, лидер Исламской партии Афганистана. Пользовался поддержкой Ирана, однако в начале 2000-х годов отношения испортились (по мере того, как позиции Хекматияра стали сближаться с талибами).

Официальный представитель МИД Турецкой Республики Сельчук Унал 2 сентября 2011 года заявил, что его страна готова к размещению на своей территории радара раннего предупреждения об угрозе ракетного нападения в рамках проекта «ЕвроПРО». По словам турецкого дипломата, этот шаг станет вкладом Анкары в новую стратегию НАТО и обеспечит более высокое качество безопасности для самой Турции.

Речь идет о двухдневном визите Генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена в Грузию (9-10 ноября 2011 года). Тогда Генсек Альянса заявил: «Грузия движется в правильном направлении, и мы готовы Вам в этом помогать. Но Вы еще не достигли вашей конечной цели. Население Грузии желает жить в сформировавшемся современном демократическом государстве».

В настоящее время 900 грузинских военнослужащих находятся в Афганистане, выполняя боевые задачи в рамках операции НАТО. В 2012 году их контингент планируется увеличить до 1500 человек.

Ахмадинежад Макхмуд (род. в 1956 году)- иранский политический и государственный деятель, действующий (шестой) президент Ирана с июня 2005 года.

Алиев Ильхам Гейдарович (род. в 1961 году) – азербайджанский политический и государственный деятель, действующий (четвертый) президент Азербайджана с 2003 года.

Либерман Авигдор (род. в 1958 году)- израильский политик. Был депутатом Кнессета, занимал министерские посты. С 31 марта 2009 года — министр иностранных дел Израиля. С его именем связывают активизацию израильской внешней политики на постсоветском направлении.

Речь идет о проекте «Армия Южного Ливана», вооруженных формированиях, созданных при поддержке Израиля в годы ливанской гражданской войны в середине 1970-х гг. Просуществовали до 2000 года.

Саакашвили Михаил Николаевич (род. в 1967 году)- третий президент Грузии с 2004 года.

Кочарян Роберт Седракович (род. в 1954 году)- второй президент Армении (1998-2008). До этого был премьер-министром Армении и президентом непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (НКР).

Алиева Мехрибан Арифовна (род. в 1964 году)- азербайджанский политический и общественный деятель, супруга президента Ильхама Алиева, депутат национального парламента (Милли Меджлиса).

16 сентября 2008 года министр иностранных дел Ирана Манучехр Моттаки заявил, что Тегеран предлагает новую региональную инициативу, связанную с урегулированием конфликтов на Кавказе. Формат «3+3» был предложен иранской дипломатией, как наиболее оптимальный для обеспечения региональной кооперации и безопасности. Предполагал участие трех стран Южного Кавказа и трех стран-соседей (России, Турции, Ирана).