Вашингтон против «Эмирата»
ВАШИНГТОН, 27 мая, Caucasus Times — Автор — Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон
Список террористических структур, существующий в США в соответствии с указом президента № 13224, пополнился еще одной организацией. Ей стал так называемый «Эмират (Амарат) Кавказ». Эту новость 26 мая 2011 года объявила госсекретарь США. «Это решение поможет отследить поток финансовой и другой помощи этой группе», — сообщает пресс-служба американского Госдепа. Впрочем, этим северокавказская проблематика российско-американских отношений не ограничилась. В Довиле в рамках саммита «Большой восьмерки» президенты России и США в совместном заявлении провозгласили, что лидер «Эмирата» Доку Умаров включается в программу «Вознаграждение за содействие правосудию» («Rewards for Justice»). Теперь за любую информацию, которая может быть полезна для задержания этого человека власти США устанавливают награду в 5 миллионов долларов. Таким образом, самый раскрученный северокавказский террорист был включен в третью по важности категорию лиц, разыскиваемых американским (!) правосудием. В первых двух такие деятели, как египетский исламист Айман Аз-Завахири (его считают преемником пресловутого Бен Ладена) и мулла Омар, лидер афганских талибов. Следовательно, США признали «Эмират Кавказ» вызовом не только для российской, но и американской безопасности.
Впрочем, считать это решение стопроцентной сенсацией нельзя. Штаты уже не первый год «присматриваются» к исламистам из Северного Кавказа. Просто в силу того, что Умаров и К рассматривают в качестве врагов не только Россию, но и страны Европы, Израиль и США. 29 апреля 2010 года «Хельсинкская комиссия» (комиссия по безопасности и сотрудничеству в Европе) Конгресса США призвала Госдепартамент страны включить «Эмират» в официальный список международных террористических организаций. Однако в прошлом году в «черные списки» был включен только «эмир», но не вся террористическая структура в целом. Это решение было принято накануне визита Дмитрия Медведева в Вашингтон. Такой шаг Госдепа был критически истолкован некоторыми американскими исследователями северокавказского джихада. Так Гордон Хан справедливо говорил о том, что персона первого лица «Эмирата» мало что сама по себе значит. Это — только ее олицетворение, символ. В то время, как терроризм — это не только раскрученные личности, но и структуры насилия. Спустя год официальный Вашингтон исправляет это упущение. Теперь противником Вашингтона считается не личность, а структура и вполне определенная идеологическая система взглядов, исповедуемая ей.
Насколько данное решение официального Вашингтона окажется полезным для политики России на Северном Кавказе? И какое влияние оно будет иметь на общую динамику российско-американских отношений в целом?
Начнем с того, что никогда ранее позиция Вашингтона относительно северокавказского радикализма не была столь жесткой и однозначно определенной. Конечно, можно вспомнить благожелательное отношение Билла Клинтона к российской операции в Чечне накануне президентской кампании-1996. Тогда 42-й президент США даже сравнивал ее с борьбой Авраама Линкольна против мятежников из южных штатов. Вспоминаются также жесткие заявления Джорджа Буша-младшего в адрес организаторов теракта в Беслане. Но заявления заявлениями, а до сих пор организации северокавказских джихадистов не включались в официальные списки международных террористов, подготовленные американским Госдепом. Между тем, включение в такой список подразумевает вполне конкретные правовые, экономические и политические меры в отношении тех, кто помогает террористам. Следовательно, это предполагает и определенное взаимодействие с российскими спецслужбами по части оперативной информации, касающейся северокавказского террориста номер один.
Однако значение такого решения лишь оперативно-тактической сферой не исчерпывается. Включение «Эмирата» в официальный террористический список является психологически важным шагом в контексте «перезагрузки», которую президенты РФ и США объявили стратегической задачей еще два с половиной года назад. Авторитетный американский специалист по России Эндрю Качинс справедливо замечает, что такие двусторонние действия, как подписание Договора по СНВ в апреле прошлого года, расширение кооперации в Афганистане и критические подходы к Ирану «демонстрируют растущее сближение позиций Москвы и Вашингтона». Однако, по его мнению, важная задача сейчас состоит в том, чтобы перейти от «медового месяца» к стабильным и предсказуемым взаимоотношениям, не столь зависимым от перемены настроений, как это было в предыдущие годы. В этом плане шаг официального Вашингтона нельзя недооценивать. Он дает хорошую основу для углубления кооперации по другим вопросам (взять хотя бы нагорно-карабахский конфликт или Ближний Восток).
Оговоримся сразу. Считать объявление войны северокавказским исламистом проявлением американского альтруизма не представляется возможным. Это — политически мотивированный шаг. Объясняется он несколькими факторами, среди которых и растущая непредсказуемость ближневосточного региона (а боевики оттуда и пропагандисты проникают на Северный Кавказ), и знаковый теракт в Домодедово (жертвами которого стали иностранцы), и приближающиеся праздники спорта (Олимпиада-2014 и чемпионат мира по футболу-2018). И опасность дезинтеграции России в этом перечне далеко не на последнем месте. Надо четко понимать, что сегодня РФ в США боятся не только за ее мощь и силу, но и слабость. Возможность отпадения от нее некоторых «стреляющих провинций» и перспективы появления «второго Афганистана» на карте Евразии пугают американских политиков и политологов. Поскольку такое отпадение в стране, обладающей ядерным потенциалом, способно дестабилизировать всю Европу (в широком смысле этого понятия). Отсюда их стремление к сотрудничеству с Москвой. Оно прагматично и рационально. Эта прагматика, кстати говоря, ценна не только для РФ и США. Союзники Вашингтона в странах Центральной и Восточной Европы крайне чувствительны к сигналам из Америки. Следовательно, можно ожидать большей осторожности в оценках официальной Варшавы, Вильнюса или Риги по северокавказской проблематике.
Но как привнести прагматику, трезвый расчет в другие сферы российско-американских отношений? Хотя бы в других частях Большого Кавказа! Взять ту же Грузию. 20 мая парламент этой страны принял резолюцию о признании «геноцида черкесов», рассчитывая спровоцировать Россию на неадекватное поведение в северокавказском регионе. Разве это решение (которое готовилось не один день) было тайной для Вашингтона? Риторический вопрос. Понятное дело, этнический национализм по своему разрушительному потенциалу не может быть сравним с исламизмом. Однако свои «пять копеек» в общую нестабильность он вносит. И разве Штаты не могли использовать свой вес и свое влияние для недопущения подобного сценария? И если могли, то почему не захотели? Почему в том же Конгрессе дискутируется вопрос о признании «оккупации» Абхазии и Южной Осетии РФ? И почему Саакашвили, использующий против собственных граждан спецназ и слезоточивый газ не подвергается жесткой критике из Белого дома и Госдепа? Добавим к этому и другие сферы, в который Москва и Вашингтон пока не могут прийти к общему согласию. Заметим, что большая часть этих вопросов сосредоточена на проблемах постсоветского пространства. Между тем, это — ближние соседи России и от безопасности в отношениях с ними зависит не в последнюю очередь безопасности внутри РФ. В этой связи представляется, что «перезагрузка» американо-российских отношений станет необратимым процессом только тогда, когда две страны смогут найти более рациональные и взвешенные решения по ситуации в Грузии, Молдавии и в других точках постсоветского пространства, которое Москва считает зоной своих приоритетных интересов. Смогли ведь в 2010 году найти компромисс относительно Украины.
И самое последнее (по порядку, но не по важности) соображение. Что бы там Обама и Медведев ни решали, ключи к решению северокавказских вызовов находятся Довиле, а в самом регионе. Найти и ликвидировать Умарова — технический вопрос. Главная проблема — в уничтожении социальных предпосылок для терроризма и экстремистских действий. А это помимо оперативных и розыскных мероприятий предполагает серьезную корректировку общественных отношений на Кавказе, а также резкое повышение качества управления во всей России.