Северный Кавказ в 2017 году: протесты на фоне падения авторитета власти

ПРАГА, 21 марта, Caucasus Times. Конфликтный потенциал на Северном Кавказе продолжает оставаться весьма значительным. Падение авторитета региональных властей на фоне роста внутриполитической напряжённости в республиках Северного Кавказа угрожает региону новыми очагами напряжённости.

Яркой иллюстрацией к сказанному служат конфликты между региональными властями и традиционными общественными институтами в Ингушетии, протесты балкарских активистов вокруг земельных споров в Кабардино-Балкарии, недовольство черкесских активистов нарушением их гражданских прав и антиингушские митинги в Северной Осетии.

Так, 5 марта 2017 года банальная провокация в социальных сетях о том, что Ингушетия может быть переименована в Аланию, вылилась в многотысячный митинг во Владикавказе.

Для Северной Осетии (Алания), данный вопрос связан в том числе и с памятью об осетино-ингушском конфликте 1992 года. Данное событие оголило болевые точки населения в связи с тем, что осетино-ингушский конфликт продолжает оказывать серьезное влияние на ситуацию и в Северной Осетии, и в Ингушетии. Сегодня эта проблема приобретает новую актуальность в связи с возможным проведением референдума о присоединении Южной Осетии к России.

В январе 2017 года влиятельная балкарская общественная организация – Совет старейшин балкарского народа пригрозила властям Кабардино-Балкарии созывом референдума об отделении Балкарии из состава Кабардино-Балкарской республики и образовании отдельной автономии в составе России, в случае если республиканские власти не удовлетворят их требования. http://caucasustimes.org/article.asp?id=2153

Балкарские старейшины потребовали пересмотреть конституцию Кабардино-Балкарии, дополнив ее пунктом о равноправии двух субъектов — Кабарды и Балкарии.
Также, в рамках программы реабилитации репрессированного балкарского народа, «старейшины» потребовали восстановить «четыре района Балкарии, существовавших до марта 1944 года, а также вернуть балкарским районам населенные пункты Хабаз, Кичмалка, Ташлы-Тала, Жанхотеко, Зарагиж. Данные районы частично вошли в соседний Баксанский район, населенный преимущественно кабардинским населением.
На данную инициативу о самоопределении балкарцев резко отреагировала кабардинская (черкесская) общественность (второй титульный этнос в КБР). Главе республики Юрию Кокову было направлено семистраничное письмо за подписью глав Координационного совета черкесских -адыгских общественных организаций, в том числе от ОД «Союз абхазских добровольцев», ОО «За мир и согласие в КБР» и ОД «Конгресс кабардинского народа». В этом письме адыгские общественники предложили властям принять республиканский закон «Об этнических территориях», который четко закрепит за субъектообразующими народами их исконные территории, с которыми может произойти разделение. В качестве таких границ адыгские организации предложили взять территории проживания народов на момент вхождения балкарских обществ в Россию — 1827 год, или же границы 1852-1853 года, когда, по их мнению, с большой точностью были описаны территории, хозяйство и население балкарцев.

Так, к началу 2017 года на фоне общего экономического кризиса в России в Кабардино-Балкарии обострился извечный спор на землю между двумя титульными этносами, переросший в бурную дискуссию в социальных сетях.

На фоне роста напряжённости вокруг черкесского вопроса, актуализировавшего в связи с войной в Сирии, балкарские протесты могут стать значительным источником межэтнической напряжённости в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.

На фоне угасающего влияния исламистских радикальных группировок (ИМАРАТ КАВКАЗА) в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи, наметилась активизация черкесских организаций –Хаса и молодых черкесских активистов и блогеров, которые активно выражают свое мнение в социальных сетях. В том числе и в отношении претензий балкарских активистов.

В стороне от очередного витка напряжённости не осталась в 2016 году и Ингушетия.

Так, в конце 2016 года и начале 2017 в Ингушетией стали зримыми сразу несколько конфликтных узлов. Содной стороны, обострился давний конфликт главы Ингушетии со старейшинами влиятельных в республике тейпов, с другой наметившийся еще в начале 2015 года скрытый конфликт между главой Ингушетии Юнусбеком Евкуровым с мусульманскими богословами вылился в открытое противостояние. Последний вылился в попытку ликвидации главного мусульманского органа республики.

В начале 2016 года власти Ингушетии инициировали ликвидацию Духовного управления Мусульман республики Ингушетия, называемый в простонародье — Муфтиятом. Это произошло после того как конфликт главы Ингушетии Евкурова с главой Муфтията — Исой Хамхоеым перешел в открытое противостояние, переросшее в попытку насильственного смещения муфтия. На его место Евкуров прочил лояльного себе исламского богослова Яхью Хадзиева. Однако сторонники Муфтия помешали властям, организовав многотысячный митинг.

В итоге власти Ингушетии создали альтернативную Муфтияту исламскую организации, состоящую из лояльных главе республики Евкурову богословов. Так в структуре администрации РИ появилось Управление по делам религии, которое возглавил не состоявшийся Муфтий — исламский религиозный деятель Яхья Хадзиев.
При этом, стоит отметить, что президентский избранник не пользуется особым авторитетом в Ингушетии, где действует до 12 исламских общин, которые исповедуют различные тарикаты и периодически вступают в открытые споры. При этом не только внутри Ингушетии. Так духовное представительство соседней Чеченской республики крайне негативно отозвалось об одном из самых известных религиозных деятелей Ингушетии – Хамзате Чумокове, который по был внесен руководствам Чечни в профилактический список.
Еще одним событием, характеризующим внутриполитическую ситуацию в Ингушетии, как кризис власти, является конфликт главы Ингушетии Юнус- Бека Евкурова с Советом тейпов при Ингушетии, который был создан самим Евкуровым в 2009 году после его назначения главой республики. В момент создания Совета тейпов при РИ, подобная организация уже существовала в регионе, под председательством Даскиева М. и была официально зарегистрирована.
Ограничение в возможностях реализации тех или иных актуальных вопросов ингушского общества в статусе при главе РИ; Реформирование Совета с учетом возникающей необходимости, согласно решению главы РИ без личностного мнения членов Совета тейпов и др. явились поводом к возмущению и самих членов Совета, которые преступили к формированию альтернативного Совета, как органа, в данном случае, не совещательного и подведомственного, а самостоятельного общественного института. Представители отколовшейся части Совета тейпов РИ примкнули к Совету тейпов ингушского народа.
Так, по мнению научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Танзилы Чабиевой, в 2017 году руководство Ингушетии получило еще одну оппозиционную силу — Совет тейпов. Подобное наблюдалось в 2008 году, когда был сформирован альтернативный парламент, в состав которого вошли представители 22 влиятельных тейпов республики.
По мнению эксперта, если обратиться к конкретному явлению с точки зрения исторической тенденции, то подобные процессы наблюдались в Ингушетии в сложные в общественно-политическом отношении периоды, характеризующиеся высокой коррупционностью, клановостью, падением рейтинга властей. Таковым судя по всему станет для Ингушетии и 2017 год.

Ислам Текушев, главный редактор Caucasus Times