Сергей Багапш: от корней к вершинам

СУХУМ, 4 февраля, Caucasus Times — Сухум в строительных лесах, на дорогах новое покрытие и дорогие автомобили. В домах свежие ремонты и новая мебель. Все эти признаки  благополучия, не идут ни в какое сравнение с прежними временами блокады и разрухи, когда люди боялись вечером выйти на неосвещенные улицы, в домах текли крыши,  дороги были в ухабах, а заработать на жизнь можно было только продажей мандарин на российской границе.

Абхазия действительно сильно изменилась к лучшему. И начались эти изменения с 2005 года, то есть, с тех пор, как к власти пришел  президент Сергей Багапш. В оппозиционной среде принято считать, что успехи есть не потому, что у власти именно Багапш, а потому, что вокруг республики сложилась  благоприятная внешняя конъюнктура. И это, правда: границы открыты, а призрак войны  с Грузией более не нависает над Сухумом. Но, правда также и то, что Багапш не «закручивал гайки» и старался вести продуманную  внешнюю политику.

Казалось бы, общество должно боготворить своего спасителя. Ведь Абхазия становится похожа на ту, какой была в советское время. Однако  в действительности,   несмотря на  ощутимые успехи Багапша, последний   с пугающей последовательностью утрачивает свой авторитет среди населения.

Причниы

Так, недавно в Гудауте до пятисот местных жителей, большинство из которых ветераны грузино-абхазской войны в местном  доме культуры обрушились на президента шквалом критики.

Дело в том, что  31 января во время встречи с мэром Москвы Сергеем Собяниным заявил: «Никто не заставит меня не считать Москву моей столицей. Москва — это наша столица». Это его заявление вызвало гнев в Абхазии. Не многие согласятся с тем, что столица Абхазии находится в России.

Налицо череда непонятных заявлений, сомнительных с позиции национальных интересов решений и соглашений. Второй президентский срок Багапша  давно уже побил рекорды по числу скандалов.

Президент Абхазии — классический представитель советской хозяйственной номенклатуры. Он не силен в публичной политике, зато имеет острый нюх в закулисных играх. Он достаточно хитер и смог упрочить свое положение на олимпе власти простыми, но правильными действиями. Он не реформатор и не революционер. У него не было сил и намерений бороться с коррупцией и строить «новую страну». Он пошел другим путем. Если при первом президенте Владиславе Ардзинба вся экономика принадлежала одному клану, то Багапш создал в этой сфере конкурентную среду. Доступ к бюджетным деньгам и к хозяйственному комплексу в целом получили сотни чиновников и управленцев, многие из которых намного богаче президента и других первых лиц страны. В республике строятся дороги, дома и гостиницы. Создаются новые совместные и не совместные предприятия, пошли инвестиции. Всему этому нужны управленцы. Вместо того чтобы назначать управленцами «народным хозяйством» своих близких, Багапш наделил  должностями  почти всех, к кому подходит определение — «влиятельный человек». В результате Багапш резонно смог рассчитывать на преданность элиты и выиграть президентские выборы на стыке 2009 и 2010 года.

Но переувлекшись кулуарными играми и переоценив роль России во внутриполитическом процессе, президент утратил живую связь с обществом, и самое главное, забыл о некоторых нюансах абхазской демократии.

Нюансы абхазской демократии

Нюанс первый: «Абхазская демократия», которой так часто восхищаются некоторые европейские эксперты и журналисты, на самом деле, совсем не европейская демократия. Это своеобразная форма кавказской демократии, основанная на сверхмалочисленности абхазского общества. Как и в прежние времена, основную роль в социальной коммуникации играют теснейшие родственные, фамильные и региональные связи. Такая форма демократии имеет свои плюсы и минусы. Но ее несомненным плюсом является сверхдемократичная политическая система. Политики могут(пока за редким исключением) не опасаться преследований, а государство не может превратиться в репрессивную машину. Политика можно купить, но не запугать, потому что каждый здесь находится под защитой вполне конкретной части общества, а  не абстрактного закона и права.

Еще один плюс этой системы в том, что тесные связи позволяют избежать радикализации политического поля. В 2004 году, когда тогдашняя оппозиция во главе с Багапшем выиграла выборы у Рауля Хаджимба, назначенного преемником первого президента, система помогла избежать гражданской войны. И действительно, в стране родственников и близких никто не решится стрелять в своих братьев.

Нюанс второй: В маленьком обществе как абхазское, отношение к ресурсам — земле и собственности — сильно отличается от отношения к национальным богатствам  в крупных государствах. Если в большом обществе любые ресурсы, это абстрактная «наша земля», то в маленьком — каждый кусок земли почти «как свой». Соответственно, обществу мало общих надежд на новые рабочие места и улучшение жизни. Оно должно знать, какие конкретно выгоды от инвестиций получат люди, живущие в том месте, куда придет иностранный капитал.

Нюанс  третий: В маленькой стране практически каждый желающий может и часто хочет участвовать в политике и общественных делах. Соответственно, общество не ограничивает свое участие в политике формальными институтами представительства, такими как парламент и общественная палата. Тем более что эти институты слишком зависимы от конъюнктуры и не могут похвастаться эффективным представительством своих избирателей. В Абхазии, стране с 300-тысячным населением, власть может себе позволить настоящий прямой диалог с людьми.

И наконец, нюанс четвертый: Абхазия переживает уникальный за всю свою историю эксперимент, когда страна принадлежит сама себе, а не России, Грузии, Турции или кому-нибудь еще. Соответственно, общество испытывает комплекс «не возврата» к временам, когда территория была колонией более сильных соседей, и очень остро реагирует на внешнеполитическую деятельность властей и их экономическую политику.

Вот об этих специфических деталях абхазской реальности подзабыл президент. Он вдруг исполнился  решимости «навести порядок» и  продемонстрировать авторитарность; он ни с кем не посоветовавшись делает из Абхазии нефтедобывающую страну, отдает России дачи, не рассказывает  об условиях  контрактов  с российскими банками; он говорит:  «я принял решение», не спрашивая мнение людей; и в конце концов он решил, что самое лучшее будущее  для Абхазии —  это советское прошлое.

Вот в чем причина непрекращающегося политического кризиса в стране. Общество не готово принять этот стиль управления государством, к которому вернулась Россия.

Никто  не хочет возврата к советским временам. Это, безусловно, были времена процветания, но только Абхазия тогда не была Абхазией. И об этом все хорошо помнят.