Магомед Мархиев: «В течении года Ингушетия сможет вернуть утраченные территории»

ПРАГА, 23 февраля, Caucasus Times — 20 февраля парламент Ингушетии отверг план мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта 1992 года, ранее получивший одобрение полпреда президента РФ в Южном федеральном округе Дмитрия Козака.

План, предусматривавший создание для ингушских беженцев новых поселений на территории Северной Осетии, был одобрен на состоявшемся 8 февраля совещании, проводимом под председательством Дмитрия Козака.

Представители Ингушетии считают, что предложенный вариант урегулирования грубо нарушает конституционные права ингушей.

Депутаты парламента Ингушетии направили обращение президенту России, в котором указали на занятую по их мнению Дмитрием Козаком проосетинскую позицию и просят Владимира Путина немедленно вмешаться в ситуацию.

В случае если президент Владимир Путин проигнорирует их просьбу, парламентарии пригрозили массовыми сепаратистскими акциями.

Президент Ингушетии Мурат Зязиков также заявил, что предложенный план ущемляет права ингушей. Однако исключил, что в республике могут начаться волнения.
В свою очередь, Дмитрий Козак категорически отверг обвинения в необъективности позиции представителей полпредства на переговорах по урегулированию осетино-ингушского конфликта. «Никого никуда насильно переселять не будут», — сказал полпред президента в Южном федеральном округе, добавив, что депутаты ингушского парламента пытаются заработать «дешевые политические дивиденды» на «человеческом горе».

Напомним, что со слов министра по межнациональным отношениям и связям с общественностью Ингушетии Магомеда Мархиева, президент РФ Владимир Путин поручил до конца 2006 года ликвидировать последствия осетино-ингушского конфликта, а именно вернуть на места прежнего проживания в северной Осетии около 18 тысяч ингушей.

Магомед Мархиев подчеркнул, что полпред президента РФ в ЮФО Дмитрий Козак в мае 2005 года, утвердил соответствующий план совместных действий федеральных и республиканских органов госвласти Ингушетии и Северной Осетии, и он уже действует. Решением руководства страны на эти цели выделено 1,9 млрд. рублей.

По данным министра Ингушетии по межнациональным отношениям и связям с общественностью, в Ингушетии находятся 18 тыс. 342 человека, изъявивших желание вернуться к местам своего постоянного проживания на территории Пригородного района, из них только 12 тыс. 300 имеют статус внутриперемещенных лиц (ВПЛ). Все они проживают в более чем 30 пунктах временного размещения, в частном секторе и в арендуемых помещениях на территории Ингушетии.

По данным министерства, за весь постконфликтный период, к местам прежнего проживания в Северную Осетию вернулись лишь 12 тыс. 440 человек. Остальные ингушские беженцы, жившие в Пригородном районе, обстроились в Ингушетии, часть из них выехала в различные субъекты РФ и страны СНГ.

В результате осетино-ингушского конфликта 1992 года тысячи ингушей проживающих в Пригородном районе Северной Осетии были вынуждены покинуть свои дома и бежать в Ингушетию или другие регионы России. В дни конфликта — 31 октября-4 ноября 1992 г. — с обеих сторон погибли 583 чел., были ранены 939 чел. и пропал без вести 261 чел.; свыше 40 тыс. чел. стали вынужденными переселенцами

СПРАВКА: До ликвидации Чечено-Ингушской автономии в момент депортации чеченцев и ингушей в 1944 году Пригородный район был ее частью. Но когда Чечено-Ингушетия в 1957 году оказалась реабилитирована и восстановлена, Пригородный остался за Северной Осетией. Чечено-ингушские территориальные потери были тогда возмещены за счет трех районов Ставрополья. Но после раздела Чечни и Ингушетии в 1992 году районы эти остались в Чечне. Ингушетия же, созданная в том же 1992 году, заявила о своем праве на территориальную реабилитацию.
Республика ссылалась при этом на Закон 1991 года «О реабилитации репрессированных народов», в котором зафиксировано право на территориальную реабилитацию.

Магомед Мархиев, министр по делам национальностей республики Ингушетия

СТ: — Насколько оправдано, на Ваш взгляд, решение депутатов, отклонивших план Козака по преодолению последствий конфликта?

ММ: Позиция депутатов абсолютно оправдана. План, утвержденный Козаком в мае 2005 года, включает в себя различные меры, начиная с анкетирования и заканчивая документированием граждан для прописки. Но этот план не выполняется. Появляются разные протоколы к нему и с этим люди уже не согласны. К примеру, осетинская сторона начинает настаивать, опираясь на план Козака, на единственном варианте: что для людей на пустых землях будет создана инфраструктура, а беженцы желают не этого. Люди хотят вернуться непосредственно в места своего прежнего постоянного проживания, на свою родину.

СТ: — Но ведь план Козака подразумевает в первую очередь возвращение на места прежнего проживания, и только для тех, кто пожелает, будет построено новое поселение.

ММ: Хотя сам план Козака подразумевает возвращение, но люди из нижестоящих органов, в частности, осетинские чиновники, теперь, ссылаясь на документ, пытаются поселить людей в чистом поле. Но люди хотят вернуться домой. И поручение президента РФ Владимира Путина было именно таким: возвращать людей, куда они сами хотят. У вынужденных переселенцев должно быть такое право. Было специально проведено анкетирование, чтобы выяснить, какой вариант они предпочитают. И 99 % изъявили желание вернуться в свои дома, в свои подворья.

СТ: — Как вы в целом оцениваете динамику процесса возвращения вынужденных переселенцев? Осетинская сторона утверждает, что вернулось больше половины, порядка 22 тысяч человек.

ММ: Вернулось 30 % из фактически прописанных, чуть более 12 тысяч 500 человек. На территории Ингушетии находятся 18500 человек, которые ждут возвращения. Все остальные разъехались по РФ, странам СНГ и другим странам. Часть поселилась в Ингушетии.

СТ: — Проблема возвращения части Пригородного района сегодня уже не так актуальна для Ингушетии?

ММ: Если мы забываем о причинах конфликта, мы заранее обрекаем себя на провал. Есть Закон о реабилитации репрессированных народов, утвержденный Конституционным судом. Поэтому мы: парламент и весь народ настаиваем на выполнении положений действующего законодательства. Ничего иного, ничего противозаконного депутаты не хотят.

СТ: — Но есть же Конституция России, ставящая условием пересмотра границ между субъектами федерации их обоюдной согласие. Как быть с этим?

ММ: Конституция не противоречит исполнению Закона о реабилитации репрессированных народов. Во-первых, Закон принят раньше конституции. Во-вторых Конституционный суд подтвердил конституционность этого закона и соответственно он должен исполняться. Но самое главное то, что мы вообще не говорим об изменении границ. Мы требуем восстановить те границы, которые существовали на момент депортации.

СТ: — Фактически положения Закона, предусматривающие территориальную реабилитацию, заморожены. Вы считаете, что Вам удастся добиться, чтобы он заработал?

ММ: Самое главное, что президент РФ говорит, что закон и порядок должен действовать везде. Мы глубоко уверены, что закон будет исполнен и люди возвратятся в свои дома.

СТ: — А как скоро, Вы считаете, Ингушетия сможет вернуть утраченные территории?

ММ: В течении года или немногим больше.

Дзадзиев Александр, кандидат исторических наук, Владикавказ, Российская Федерация, старший научный сотрудник Центра социальных и гуманитарных исследований Владикавказского института управления (негосударственное некоммерческое высшее учебное заведение). Специалист по Северному Кавказу.

СТ: — Еще один план, который был согласован с обеими сторонами, фактически отклонен. Складывается ощущение, что федеральный центр вообще не слишком далеко продвинулся в решении осетино-ингушского конфликта. Так ли это?

АД: Это не совсем верно. Если принять во внимание, что на сегодняшний день около 22 тысяч ингушей уже вернулись в места своего прежнего проживания, то позитивные сдвиги естественно есть. Другое дело, что это не устраивает ингушскую сторону, которая считает, что осетинские власти всячески препятствуют возвращению беженцев и не предлагают им расселяться в местах, в которых они ранее не проживали. Т.е. не дают вернуться конкретно в те населенные пункты, которые они вынуждены были покинуть в дни конфликта.

А осетинская сторона, напротив, обвиняет и ингушскую сторону, и федеральный центр в том, что они пытаются форсировать этот процесс. Таким образом, главное противоречие в осетино-ингушских отношениях сегодня касается именно процесса возвращения вынужденных переселенцев в места своего прежнего проживания.

СТ: — Если отвлечься от проблемы преодоления последствий конфликта и обратиться к его причинам. Территориальные претензии ингушей навсегда останутся камнем преткновения в отношениях двух народов. Эта проблема, на Ваш взгляд, может быть как-то урегулирована?

АД: Проблема может быть решена только в том случае, если Ингушетия откажется от притязаний на часть Пригородного района Северной Осетии. Осетинскую сторону крайне возмущает тот факт, что в статье 11 Конституции Ингушетии четко прописано: «Восстановление территориальной целостности политическими средствами есть одна из задач ингушского государства». Это крайне беспокоит Осетию, которая считает, что таким образом Ингушетия не только не отказывается от своих территориальных притязаний, но, напротив, заявляет о них вновь и вновь. В свое время осетинская сторона предлагала ингушской исключить из Конституции эту статью взамен на отказ от лозунга о невозможности совместного проживания осетин и ингушей на территории республики Северная Осетия-Алания. Всеосетинский народный совет в свое время выдвинул этот лозунг.

Понятно, что такая конституционная статья никак не может нравиться Осетии, но, по крайней мере, в ней говорится об использовании исключительно политических методов борьбы. Это гарантия от нового вооруженного конфликта.

Да, конечно, силовые методы исключаются. Но Северная Осетия указывает на то, что Конституция РФ предусматривает пересмотр границ между субъектами только с обоюдного согласия задействованных в конфликте сторон. Мы никогда не согласимся на какой-либо пересмотр территориально-административных границ между нашей республикой и Ингушетией. Мы забываем о том, что в ближайшее время будет подписан Закон о разграничении полномочий между Чеченской республикой и федеральными органами власти. И может так случиться, что принятию этого Закона будет предшествовать определение территориально-административных границ Чечни. А, учитывая поведение федерального центра по отношению к Чечне, заигрывание с руководством республики, в Ингушетии боятся, что территориальный спор с соседями будет решен в их пользу. Таким образом ингуши лишатся части Сунженского и Молгабекского районов. Поэтому они активизируют свою деятельность в плане попыток либо более быстрыми темпами провести возвращение беженцев в места их прежнего проживания, либо возвращения части Пригородного района под юрисдикцию Ингушетии.

СТ: — А разве не справедливо с точки зрения Закона о реабилитации репрессированных народов ставить вопрос о возвращении некогда переданных Северной Осетии территорий?

АД: С точки зрения этого Закона, в частности его статей 3 и 6, предусматривающих территориальную реабилитацию, ингуши абсолютно правы. Другое дело, что, принимая его, федеральный центр не разработал механизма реализации. Кроме того, Закон он вступает в противоречие с Конституцией РФ, в частности со ст.71, которая, как я уже говорил, ставит условием пересмотра границ между субъектами федерации их обоюдное согласие. Осетинская сторона также ссылается и на то, что Закон был принят 26-го апреля 91 года, а Конституция РФ – в 93 году. И поскольку она принята позже, ее положения перекрывают более ранние законодательные акты.

СТ: — Но все же, если говорить о справедливости, разве не кажется оправданным требование ингушей вернуть им территории, которые они потеряли после того, как власть совершила против них преступление?

АД: Я согласен, что с этой точки зрения, их требования можно признать абсолютно оправданными. Но следует учитывать сложившиеся реалии. Прошло уже 62 года с момента, как эта часть территории Ингушетии была включена в состав Северной Осетии. И что теперь делать с 60-70 тысячами проживающих там осетин. Большая их часть никогда не согласится жить в Ингушетии. Их надо куда-то перемещать.

Помимо этого, если сегодня вернуть ингушам часть Пригородного района, то завтра начнется цепная реакция. Балкарцы потребуют у кабардинцев свои земли, карачаевцы возвращения ряда населенных пунктов , калмыки заявят о своих претензиях к Ставропольскому краю и Волгоградской и Астраханской областям. Я предполагаю, федеральный центр сегодня абсолютно не заинтересован решать вопрос в пользу ингушей, поскольку это станет прецедентом.

СТ: — И что делать?

АД: Северная Осетия не должна ни в коем случае препятствовать возвращению ингушей в места своего прежнего проживания. А создание населенных пунктов вроде поселка «Новый» – это не решение проблемы, а тупик. Действительно, ингуши увидят в этом попытку создать для них резервации на территории Северной Осетии.

СТ: — А в целом, с чем, как Вы считаете, можно связать надежду на мир между осетинами и ингушами? Смогут ли они когда-нибудь забыть о взаимных обидах?

АД: Я думаю все проблемы удастся преодолеть, когда на смену руководству обеих республик, которое находится под сильным влияние общественного мнения, придет новая генерация политиков, с более трезвым подходом к проблеме спорных территорий. Они не будут заложниками как осетинских, так и ингушских националистических сил.

Александр Черкасов, член Правления Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества “Мемориал”

СТ: — Ингушский парламент отклонил план Козака по преодолению последствий осетино-ингушского конфликта. Это серьезный провал в политике федерального центра или только этап на пути разрешения конфликтной ситуации?

АА: Эта проблема могла быть разрешена и, наверное, может быть разрешена в будущем если она будет рассматриваться прежде всего как проблема прав отдельных людей. Вот смотрите, накануне осетино-ингушского конфликта, когда тоже в значительной степени последствия депортации 44 года не были урегулированы, если тогда к решению проблемы подошли именно с точки зрения прав отдельных людей, стало бы понятно, речь идет о нескольких домовладений, владельцы которых не могли поселится в своих домах.

И в общем на уровне каждого такого домовладения можно было бы решить вопрос.
Было бы это выделение другого домовладения, или земельного участка, или компенсации, или что-то еще.

Но к сожалению, вопрос был поставлен не в плоскости прав людей а в плоскости прав народов. И в такой постановке он действительно трудно разрешим.

Дело в том, что последующие за конфликтом 12 лет, значительная часть, свыше половины ингушей (точной цифры на самом деле нет) из Пригородногого района сумели вернуться в свои села.

Некоторые села их не возвращали под предлогом того, что местное население не готово их принимать, или там организована водо-охранная зона, но процесс медленно шел.

К сожалению Беслан прервал этот процесс и вопрос вновь ставится как принципиальный, политический, касающийся народов а не восстановления прав отдельных людей и в такой постановке он вновь трудно разрешим.,

Необходима политическая воля добиваться решения проблемы на уровне каждой конкретной семьи, чтобы она могла вернуться в свой дом. И не стоит путать ситуацию в селах в целом и настроения отдельных людей в этих селах. Ведь, в конце концов, речь идет о правах отдельных людей граждан России независимо от их национальности и, если дальше рассматривать эту проблему именно так, то она будет решена.
СТ: — Что касается территориальных претензий ингушей, если иметь в виду закрепленные в законодательстве права народов?

АА: Если эту тяжелейшую проблему решать в рамках индивидуальных прав, она будет решена. Иначе будет усложнено положение. Мы не занимаемся коллективными правами. С этим очень трудно работать и очень легко нагнетать обстановку. Права не предусматривающие каждого отдельного человека — не есть оптимальный путь.

СТ: — По плану Козака предполагается строительства поселка «Новый». Почему эта часть плана вызвала такую негативную реакцию ингушского парламента?

АА: Ведь и сейчас фактически значительная часть беженцев из пригородного района живет в поселке Майский, на границе Северной Осетии и Ингушетии. Это пример того, как решается проблема. Наверно, в случае появления еще одного поселка ситуация бы не ухудшилась по сравнению с настоящей. Но, увы, конфликт слишком застарел и слишком медленно идет.