Кавказ: взгляд из Японии
ВАШИНГТОН, 28 октября. Caucasus Times, продолжая «Кавказский меловой круг» — цикл интервью с экспертами по Кавказу, политологами из США, Европы и Азии, представляет вашему вниманию беседу с Кимитака Мацузато — японским политологом, правоведом, историком.
Долгие годы Кимитака Мацузато занимается исследованием истории и актуальных проблем постсоветского пространства (Россия, Украина, Кавказ, Прибалтика), а также вопросами сравнительной политологии и права. Мацузато — доктор права (диссертация защищена в Токийском университете), профессор Центр славянских исследований (Slavic Research Center) Университета Хоккайдо (Саппоро). Эта структура была создана в 1953 году для координации исследований в области славистики и проведения междисциплинарных исследований. Профессор Мацузато автор многих научных работ, среди которых: -«Генерал-губернаторства в Российской империи: от этнического к пространственному подходу» (2004),
-«Различающаяся динамика полу-президентства вдоль границ Европы/Евразии: Украина, Литва, Польша, Молдова, Армения» (2006),
— «Межправославные отношения и трансграничные национальности внутри и вокруг непризнанных Абхазии и Приднестровья» (2009),
— «”Пятидневная война” и транснациональная политика: семиотическое пространство, охватывающее границы между Грузией, Россией и Осетией» (2009).
Работы профессора Мацузато публикуются, в основном, на английском и русском, и реже на украинском, польском, китайском, армянском и японском языках.
Интервью с Кимитака Мацузато подготовил специально для Caucasus Times Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США), кандидат исторических наук.
Caucasus Times: — О японской политике на Кавказе известно очень мало. С одной стороны это понятно. Географически «страна восходящего солнца» находится далеко от Кавказского региона. Оттуда не исходят угрозы и вызовы Японии, а потому активность Токио на этом направлении несопоставима с вовлеченностью в процессы Азиатско-Тихоокеанского региона. Но в то же время ученые, предприниматели, меценаты проявляют к Кавказу значительный интерес. Японские кампании принимают активное участие в нефтяных проектах на Каспии . Фонд Сасакавы финансирует немало научных и общественных проектов важных для региона. Да и Ваш университет часто организует конференции, семинары и круглые столы по кавказской проблематике . Японское правительство приняло участие в послевоенном финансировании Грузии . Чем Вы это объясните? Какие кавказские приоритеты правительства Вашей страны в регионе Вы можете назвать?
К.М.: Честно говоря, я не представляю себе целостной картины, которая могла бы показать интерес японского правительства к Кавказу. Генеральный принцип международной помощи японского МИДа – стабильность, а не демократизация региона. В этом наша политика отличается от американской, и поэтому она более популярна в некоторых государствах Центральной Азии и Кавказа, таких, как Узбекистан, у которого есть проблемы с демократией.
1.После того, как азербайджанский президент Гейдар Алиев инициировал в 1994 году т.н. «контракт века» по освоению углеводородных богатств республики, японские компании обозначили здесь свой интерес. В 1996 году компания «Иточу седзи» получила почти 4% акций «контракта века», а осенью того же года к проекту подключилась Национальная нефтяная компания Японии.
2. Речь идет о проекте “The Sasakawa Peace Foundation”. Начал реализовываться 1 сентября 1986 года. Провозглашая общие цели, таких как «достижение мира», «кооперация и обмен», «вклад в конструктивное развитие международного сообщества», Фонд проводит научные, прикладные исследования, конференции, реализует программы обмена.
3.Университет Хоккайдо (Саппоро)- один из лидирующих национальных университетов Японии. Член Гильдии Семи бывших имперских университетов. В 2001 году Центр славистики этого университета опубликовал книгу известного абхазского историка и политика (в недавнем прошлом секретаря Совбеза Абхазии) Станислава Лакобы «Абхазия де-факто или Грузия де-юре?».
4.В октябре 2008 года Япония предоставила Грузии кредит в размере 200 млн. американских долларов на восстановление инфраструктуры, разрушенной в ходе «пятидневной войны».
Например, Япония принимает 30 аспирантов и докторантов из Узбекистана каждый год. Однако же есть случаи, что наш МИД вовлекается в кавказскую (и балканскую) политику только в качестве послушного члена трансатлантического альянса. Пример — помощь Грузии непосредственно после российской бомбардировки. Я не был в восторге от этой акции. Пока Саакашвили не извинится за убийство четырехсот мирных граждан Южной Осетии, ни о какой помощи Грузии речи быть не могло. Эта помощь будет интерпретироваться грузинской стороной, как международное признание их агрессии. Японское правительство признало Косово спустя только месяц после их декларации независимости. Но не было никакой дискуссии в парламенте. С другой стороны, есть необъяснимая политикой щедрость. Например, по-моему, Япония занимает второе место после Германии по помощи Армении. Ежегодно отсылает туда десятки тракторов.
Caucasus Times: — Главным вопросом повестки дня российско-японских двусторонних отношений является «курильская проблема» (или «проблема северных территорий) . Насколько этот вопрос влияет на отношение официального Токио к позициям России на Кавказе (случаи с Чечней, Дагестаном, Грузией)?
К.М.: С Кавказом этот вопрос никак не связан. В прошлом японское правительство беспокоилось тем, что Финляндия не проявляет территориальную претензию по Карелии и Германия не претендует на Калининград, но я не встречался в Японии с аргументом, который бы связывал проблему «северной территории» с территориальными изменениями и конфликтами на Кавказе.
Caucasus Times: — Долгие годы Вы занимаетесь исследованием постсоветских де-факто государств. К сожалению, эти образования рассматривались по большей части лишь в контексте этнических конфликтов и геополитической конкуренции, как последствия противостояний начала 1990-х годов. Между тем, внутриполитическая динамика в Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе и Приднестровье не менее важна и интересна. В каком направлении, на Ваш взгляд эволюционировали политические институты де-факто государств постсоветского пространства (президентский институт, парламент, правительство, партии)? Что общего и особенного в этой эволюции?
К.М.: Если вы не знакомы с моей работой о внутренней политике непризнанных государств, опубликованную в Корее в 2008 году, то позвольте мне ее Вам представить . В ближайшем будущем, я буду исследовать политические режимы непризнанных государств, с точки зрения сравнительного анализа полу-президентства, одной из областей моего исследования. Когда я начал заниматься темой непризнанных государств в 2003 году, я обратил внимание на внутреннюю политику, потому что международные аспекты проблемы хорошо исследованы, и также, потому что я хотел избежать политизированных оценок моих работ. В то время, очень трудно было опубликовать объективную работу по непризнанным государствам. Я думал, что исследование внутренних политик этих образований вызовет меньше эмоций у некоторых коллег.
Территориальный спор между Японией и Россией, который является неурегулированным со времени окончания Второй мировой войны. После 1945 года все Курильские острова перешли под административный контроль СССР, однако ряд южных островов — Итуруп, Кунашир, Шикотан и группа островов Хабомаи — оспариваются Японией. Проблема принадлежности южных Курильских островов является основным препятствием для полного урегулирования российско-японских отношений и подписания мирного договора.
Matsuzato K. From Belligerent to Multi-ethnic Democracy: Domestic Politics in Unrecognized States after the Ceasefires // Eurasian Review, Vol. 1 (2008). Pp. 95-119.
Спустя семь лет, я думаю, что внутренние аспекты непризнанных республик привлекают интересы ученых потому, что здесь находится самая фундаментальная основа политологии, поскольку она является наукой о том, что такое государство.
Caucasus Times: — Де-факто государства Евразии нередко называют «марионетками» либо Москвы, либо Еревана (в зависимости от того, о какой непризнанной республике идет речь). В своих исследованиях Вы жестко оппонируете этой точке зрения. Сможете обосновать Вашу правоту двумя-тремя яркими примерами?
К.М.: Южные осетины не сдались Грузии, даже тогда, когда они, увидев колебания Путина и Медведева, решили, что российские войска не придут на их помощь. На президентских выборах 2001 году в ПМР (Приднестровской Молдавской Республике) Путин, вместе с Ворониным, поддерживал оппонента приднестровского президента Игоря Смирнова, но население ПМР проголосовало за Смирнова . То же самое можно сказать о президентских выборах Абхазии 2004 года. Россия всегда требует от Смирнова ввести полупрезидентскую систему, чтобы в ПМР была должность премьера, но Смирнов не слушает. В Абхазии оппозиция Багапшу играет антироссийской картой (вокруг экстерриториальности российских баз, продажи железных дорог РЖД, и т.д.) . Была версия, что в Нагорном Карабахе долго не принимали конституцию, так как карабахцы ждали конституционную реформу в Армении (которая состоялась в 2005 году), чтобы согласовать свой Основной закон с новой армянской Конституцией. Однако в 2006 году Нагорно-Карабахская Республика приняла другой вид Конституции, согласно своим тяжелым условиям «не война, не мир». Армения приняла премьер-президентскую систему (похожую на литовскую, польскую и украинскую 2004 года Конституции), а Нагорный Карабах президентско- парламентскую систему (более стандартную для стран СНГ).
Caucasus Times: — В Ваших работах Вы касаетесь такого малоизученного сюжета, как религиозное развитие в непризнанных республиках. Какова роль религии в общественной и политической жизни Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья и Нагорного Карабаха?
К.М.: В самом деле, у меня есть публикации, посвященные религиозным аспектам проблем непризнанных государств . Ситуация здесь такова, что Абхазия, Южная Осетия и Приднестровье находятся между юрисдикциями местных православных церквей. Исследование православия на примере непризнанных государств углубляет наше знание этого направления христианства; несмотря на распространенный стереотип, что православие есть цезарепапистская религия , в православии светская и церковная политики часто противоречат друг другу и эти противоречия ярко появляются вокруг непризнанных государств.
Непризнанное государство, расположенное на территории, де-юре считающееся Республикой Молдова (провозглашена в сентябре 1990 года).
Воронин Владимир Николаевич (род. в 1941)- третий президент Республики Молдова в 2001-2009 гг. Смирнов Игорь Николаевич (род. в 1941)- бессменный лидер ПМР (сначала, как председатель Верховного Совета, а затем, с 1991 года — президент).
Багапш Сергей Васильевич (род. в 1949)- второй президент Республики Абхазия. Впервые избран в 2005 году, переизбран на второй срок в декабре 2009 года.
См. следующие исследования К.Мацузато : Inter-Orthodox Relations and Transborder Nationalities in and around Unrecognised Abkhazia and Transnistria //Religion, State and Society, Vol. 37, No. 3 (2009), Pp. 239 – 262.; South Ossetia and the Orthodox World: Official Churches, the Greek Old Calendarist Movement, and the So-called Alan Diocese //Journal of Church and State, Vol. 52, Issue 2 (2010), Pp. 271-297.
Цезарепапизм (от лат. caesar — «цезарь» и papa — «папа») — термин, введенный католической историографией XIX века для обозначения таких отношений между императорской властью и церковью в Византии, в которых глава государства (император) выступал главой Церкви.
Этим летом я работал в Карабахе и Армении. Я хотел написать статью о взаимосвязи между мировой тенденцией примирения православия и дохалкидонских церквей и Карабахским конфликтом. Но, по-видимому, это не получится, так как армяне, в отличие от грузин и молдаван, очень секуляризированы. Там религия играет роль только в качестве национальной традиции.
Caucasus Times: — Недавно Вы и Ваши коллеги по Университету Хоккайдо начали реализацию сравнительного проекта по изучению России, Китая и Индии. Удалось ли Вам найти какие- то параллели в региональной политике этих трех стран? У России «головной болью» является Северный Кавказ, у Китая Тибет, у Индии Кашмир. Есть ли что-то общее в этих политических болезнях? И что из китайского или индийского опыта Россия могла бы позаимствовать?
Церкви, которые объявил ересью Халкидонский собор (451). Суть их доктрины — божество и человечество объединены в природе Христа. В противоположность Халкидонский собор установил догмат о Христе, что божество и человечество в Христе познаваемы в двух природах «неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Вскоре этот догмат составит основой учения православия и католицизма
К.М.: Коммунистическая партия Китая (КПК) мощно мобилизует имамов на борьбу с сепаратизмом в Синьцзяне , а также на гармонизацию общественных отношений, и т.д. Китайские имамы охотно вывешивают чисто светские лозунги на стенах мечетей. В то же время, китайское правительство платит заработную плату имамам. Они выглядят состоятельными и несравнимы с мизерно обеспеченными дагестанскими имамами. Однако если российское правительство начнет платить большую зарплату имамам, то священники РПЦ (Русской православной церкви), буддийские ламы, иудейские раввины будут вправе требовать того же самого, с этим российские налогоплательщики вряд ли согласятся. Российское и китайское общества секуляризированы, религиозные лидеры, в принципе, занимаются, в первую очередь, духовными делами. Однако в Индии имамы и религиозные лидеры других конфессий играют роль судьи и адвоката по семейному праву, так как государство делегирует судебную функцию этой области религиозным общинам, учитывая, что семейное право тесно связано с религиозной практикой. Понимание секуляризации индийцами противоположно пониманию того же понятия турками. Индийцы думают, что государство не должно вмешиваться в религиозную общину и считает это принципом секуляризма. Что же касается урегулирования конфликтных проблем, то здесь религиоведение бессильно, так как оно не занимается исследованием терроризма или социального отклонения (например, проблем молодежи и безработицы) как предпосылки для терроризма. Нужно проводить эти прикладные исследования, как науку с государственным финансированием.
Синцзян (Синцзян-Уйгурский автономный район, историческое название Восточный Туркестан)- регион современной КНР, один из пяти национальных автономных районов Китая с населением порядка 20 млн. человек. В Синцзяне проживают представители 47 этнических групп, но крупнейшим по численности некитайским этносом являются уйгуры.