Экономика по-дагестански или как исчез 1 миллион овец

МАХАЧКАЛА, 15 мая, Caucasus Times. По оценкам Росфинмониторинга объем теневой экономики в 2018 году в России превысил 20 триллионов рублей. При этом если российская экономика в последние годы стала выходить из тени, уменьшившись с 28 % в 2015 году, до 20% от всего объема ВВП в 2018 году. То теневой сектор Дагестана уменьшаться не спешит.

Интересные цифры

Сайт Росстата содержит несколько интересных цифр, характеризующих современное состояние экономики Дагестана. По поступлению налогов на душу населения в 2017 году Дагестан занимал одно из последних мест в России, опережая только Чечню и Ингушетию. Также все плохо с производством валового регионального продукта – 76 место в России. По уровню безработицы – 81 место в России, занятости – 82 место. И в то же время по уровню среднедушевых денежных доходов  в месяц, Дагестан занимает 25 место в России. Казалось бы, как такое возможно? Не платить налоги, иметь один из самых низких ВРП в стране, и в то же время занимать почетное 25 место в России по уровню дохода на душу населения, опережая богатые Ростовскую и Волгоградскую области, и далеко опережая Ставропольский край, с которым Дагестан зачастую сравнивают. (Оба региона имеют схожие экономико-географические характеристики: примерно равны по территории и  численности населения). Так в чем же секрет? Почему по уровню безработицы и производству ВРП на душу населения Дагестан занимает одно из последних мест в стране, а денег на ту же самую душу населения зарабатывает много? Ответ мы найдем, разобравшись в специфике дагестанской теневой экономики.

Дагестанская тень

Когда Росстат сообщает о высоком уровне безработицы в Дагестане, он умалчивает о том, что в республике высокая самозанятость населения. Профессор геофака МГУ, Наталья Зубаревич различает в Дагестане два вида самозанятости: первая – люди, работающие без образования юридического лица, фермеры на личных хозяйствах. Вторая форма – наемный труд у физлиц. (см. Северный Кавказ. Модернизационный вызов. М. 2011 г. с. 12). При этом Наталья Зубаревич особо отмечает, что многие социально-экономические показатели не могут быть точными при высокой доле теневой экономики.

Теневые отрасли экономики

К.э.н., ведущий научный сотрудник ИПР РАН, один из участников экспертной группы по разработке Стратегии социально-экономического развития Республики Дагестан до 2025 год Михаил Чернышов в беседе с Caucasus Times отметил, что в Дагестане следует различать теневую и фиктивную экономику: первая отражает скрытое производство, а вторая – приписки, мертвые души. Если сравнить долю налогов в валовом региональном продукте, то в Дагестане она составляет около 5%. В соседних республиках СКФО – 10%, в Ставропольском крае – 15%, а в Волгоградской области – 25%. То есть, имея официальные данные о том, что в Дагестане с 1 рубля произведённой добавленной стоимости, в налоги уходит в 2-5 раз меньше, чем в других регионах России, можно сделать вывод, что объем теневой экономики Дагестана доходит до 80%. Но реально более трети валового продукта – это фикция, приписки, поэтому реальная теневая экономика находится на уровне 30-35%. При этом нужно осознавать, что Дагестан от соседних регионов отличает, значительная доля, так называемого «пограничного», малого бизнеса. Который не является теневым в классическом смысле этого слова, так как он существует в специальных льготных режимах. «К нему относится и обувная отрасль, которая производит продукции на 10-15 миллиардов рублей ежегодно», — оценивает Чернышев. При этом, пошив осуществляют индивидуальные предприниматели, работающие на дому. «Они находятся на налоговом учете, — отмечает ученый. Но в большинстве своем они платят лишь небольшую долю от своих доходов, как и другие использующие «вмененк»у или «упрощенку».  Похожая ситуация наблюдается с развитым в Дагестане банкетным бизнесом. Весной прошлого года глава республики Васильев встречался с владельцами рынков и банкетных залов, требуя от них легализации и уплаты налогов, хотя бы до среднероссийского уровня. Затем, налоговая инспекция провела работу по банкетным залам. «И оказалось, что все банкетные залы находятся на налоговом учете. Они платят как малые предприятия, на вмененном налоге и их суммарный налоговый взнос составляет несколько миллионов рублей, а не ожидаемые сотни миллионов», — рассказывает Чернышов.

Глава фракции КПРФ в Национальном собрании Дагестана Махмуд Махмудов в беседе высказал мнение, что теневой бизнес находится, прежде всего, в малом бизнесе. «Это обувщики, кузнецы, производители сувенирных изделий, все они работают на дому», — говорит дагестанский коммунист.

Однако классической теневой экономикой в Дагестане, по мнению Чернышова являются кирпичные заводы, незаконные карьеры, строительно-монтажные услуги. «Это чистая теневая экономика, которая находится вне поля деятельности государства», — отмечает Чернышов. При этом 20 лет назад основной сферой теневой экономики была алкогольная отрасль», — говорит экономист.

Фиктивная экономика

Но самое интересное начинается, когда теневая экономика переходит в фиктивную. Классический пример – дагестанское овцеводство. На начало 2018 года была информация, что в Дагестане насчитывается 5,3 млн. овец. Однако дагестанскими экономистами и общественниками был поднят вопрос о том, что эта цифра не соответствует действительности. «Если учитывать из нормативов потребления на единицу пастбищ, есть норматив: чтобы прокормить 1 овцу, нужно иметь 1 гектар пастбищ. В Дагестане 1,6 млн. гектаров пастбищ, это 1,5 миллиона — максимум 2 миллиона овец, если использовать корма», — отмечает Чернышов.  После того, как глава Дагестана Васильев дал поручение пересчитать овец, поголовье сократилось сразу на один миллион овец. «То есть это – экономика приписок, на этих несуществующих овец государство выделяет дотации, выдает льготные кредиты. Но по нашим оценкам в реальности приписок больше – где-то 2-3 миллиона овец существуют на бумаге», — считает ученый.

В итоге Дагестан заключает экспортные контракты на поставку семи тысяч тонн баранины в Иран и двух тысяч тонн в Татарстан. Но из девяти тысяч тонн на экспорт отправилось всего четыре тысячи тонн баранины. При этом цены на внутреннем рынке на баранину существенно выросли. «Все это свидетельствует о том, что в реальности поголовья овец в республике реально меньше, чем заявлено. И республика фактически не смогла справиться с заявленными цифрами по экспорту. И закрыть даже 50% обязательств», — особо отметил Чернышов.

 Также значительную часть фиктивной экономики составляет так называемая экономика фиктивных услуг. Так, недавно глава региона с радостью сообщил, что строительство моста, которое ранее было утверждено по стоимости 1,5 миллиарда рублей, заказчик готов строить на 500 миллионов дешевле. «То есть, вы представляете, если мост по первоначальной стоимости проходил по цене 1,5 млрд. рублей и его стоимость легко сократили на треть. А за сколько он будет реально построен?   И это свидетельствует о том, что значительная доля фиктивных расходов закладывается в строительстве и госзаказах», — говорит ученый.

Также имеются огромные приписки, превышающие по объему весь сектор обувной промышленности, в ФОМСе (Фонд обязательного медицинского страхования) Дагестана. Ориентировочно – на 27 миллиардов рублей фонд финансировал лечение уже умерших людей. В последний год работы Рамазана Абдулатипова была проведена  работа по уточнению численности застрахованных граждан, выверены сведения по умершим до 2011 года, выехавшим и проживающим за пределами Дагестана. Численность застрахованных граждан, которая на 1 апреля 2017 года составила 2 млн. 588  тысяч человек была снижена на 270 тысяч человек.  Это позволило бюджету республики сэкономить за два года по платежам в ФОМС 1,8 млрд. рублей.

Да будет свет…?

Лидер дагестанских коммунистов Махмуд Махмудов считает, что для уменьшения теневого сектора экономики необходимо, прежде всего, создать предпринимателям условия для занятия бизнесом. Государство должно помочь с помещениями, на льготных условиях выделять земельные участки. «Надо заканчивать неофициальные поборы от контролирующих органов. Они, как бы там ни говорили, все еще продолжаются!», — негодует политик.

Третьим условием Махмудов отметил необходимость уменьшения налогооблагаемой базы на мелкий и особенно средний бизнес. Также нормальный доступ к кредитам и микрокредитам. «Практически нет банков в Дагестане, где предпринимателям можно получить кредит», — отметил глава дагестанских коммунистов.

Многие банки в Дагестане изначально создавались как финансовые учреждения, обслуживающие интересы определенных семей и кланов. Отсюда и недоверие банков к населению, а населения — к банкам. — рассказал главный научный сотрудник ИСЭИ ДНЦ РАН, Сергей Дохолян, в интервью журналистам ФАН.

И лидер дагестанских коммунистов Махмуд Махмудов  уверен, что «Если все вышеуказанные условия реализовать, то бизнесменам просто незачем будет уходить в тень и скрываться от контролирующих органов».

Премьер-министр правительства Дагестана Артем Здунов на совещании с участием полпреда Матовникова и, тогда еще врио главы Дагестана Васильева,  в июле 2018 года, отметил, что размер теневого сектора экономики региона доходит до 60%. Начало вывода экономики из тени дагестанский премьер тогда связал с окончанием инвентаризации: человеческого капитала, земель, сетевого хозяйства и другого имущества республики.

Однако в отчете «О результатах деятельности Правительства Республики Дагестан за 2018 год», в конце февраля нынешнего года Здунов снова указав, что теневой сектор дагестанской экономики доходит до 60%, ничего не сказал об итогах инвентаризации, отметив только, что произошло «обеление» ряда отраслей экономики. Что привело, к тому, что «объем налоговых доходов республики увеличился более чем на 4,5 млрд. рублей, отмечается рост количества зарегистрированных субъектов малого и среднего предпринимательства на 8,2%, это почти 3000 единиц». Отметил Здунов в докладе перед депутатами Народного собрания Дагестана. 

Михаил Чернышов меры по выводу экономики из тени связывает с верификацией данных по республике. Процесс верификации данных, —  уверен Михаил Чернышев, повлекет за собой отказ от коррупционных и теневых схем. Произойдет отказ от мертвых душ, когда на миллиарды рублей рисуются липовые медицинские услуги, липовые социальные услуги, когда несуществующих безработных переобучают. “А ведь это все деньги и все, чьи-то интересы”, — замечает экономист.

 «Ведь для того, чтобы испарились цифры по безработице нужно указать реальные цифры населения региона. Отказаться от 500 тысяч «липового» населения». Тогда можно будет получить реальную картину дагестанской экономики. Но тогда руководителю региона придется отказаться и от 30% экономического роста региона, которые он год за годом показывал на самом высоком уровне. А это уже чревато. «И там есть политический аспект. И это решается даже не на уровне региона».

«Политическое решение о том, что этот гордиев узел нужно разрубить, должно быть принято на самом высоком уровне», — настаивает Михаил Чернышов.

Жарков Сергей, специально для Caucasus Times

 

 

.

%MCEPASTEBIN%

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.