Эйки Берг о понятии «Грузии=Европа»
ПРАГА, 31 января, Caucasus Times, продолжая «Кавказский меловой круг» — цикл интервью с экспертами по Кавказу, политологами из США, Европы и Азии, представляет вашему вниманию интервью с эстонским политологом Эйки Бергом
Эйки Берг (Eiki Berg)- профессор Тартуского университета[1]. Избирался депутатом парламента Эстонии и Европейского парламента[2]. Основными сферами научных интересов профессора Берга являются проблемы этнической и национальной идентичности, трансграничных отношений в Европе и в Евразии, а также этнополитические конфликты и де-факто государственные образования. Он — автор многочисленных публикаций по данной проблематике.
Интервью с Эйки Бергом подготовлено Сергеем Маркедоновым, приглашенным научным сотрудником Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США), кандидатом исторических наук
Caucasus Times: — После распада Советского Союза и обретения независимости страны Балтии проявляли большую активность в Кавказском регионе. В 1990-е гг. во всех трех балтийских государствах действовали парламентские группы в поддержку Чечни[3]. Представители Эстонии, Литвы и Латвии были весьма активны в обсуждении северокавказской повестки дня в ПАСЕ[4]. В 2000-е гг. в фокусе внимания Таллинна, Риги и Вильнюса оказалась Грузия. В этом плане можно вспомнить работу эстонского экс-премьера Марта Лаара[5] в качестве советника Михаила Саакашвили[6].
В этом ряду также участие балтийских лидеров в знаменитой акции грузинского президента во время августовской войны, литовскую инициативу «3+3», а также прошлогоднюю резолюцию Сейма Литвы, признающего Абхазию и Южную Осетию «оккупированными территориями»[7]. Чем, на Ваш взгляд, объясняется такая активность (притом, что страны Балтии не граничат с Кавказом)? И принесла ли она зримые дивиденды Эстонии, Латвии и Литве? То, что не улучшила отношения с Россией — это более или менее очевидно.
Э.Б.: Активную внешнюю политику в направлении балтийских стран на Кавказе можно объяснить многими причинами. Прежде всего, вступление стран Балтии в ЕС и в НАТО способствовало появлению представлений о своеобразном «конце истории»[8]. С одной стороны, все заявленные ранее внешнеполитические цели были вдруг достигнуты, а с другой стороны, отсутствовало перспективное видения того, что будет дальше. Как страны Балтии могли заявить о себе, как о надежных партнерах и разработчиках новых совместных инициатив в рамках ЕС, а не только как о распорядителях больших выгод от европейской и североатлантической интеграции? Как следствие, необходимость определить внешнеполитические приоритеты и обозначить новую повестку дня, которая могла бы найти признание и понимание также и среди других членов Евросоюза. Балтийские страны стали поддерживать те государства, которые пытались любой ценой избежать дестабилизации. Ведь рассуждая здраво, если Украина сохранит свою территориальную целостность и сможет консолидировать демократию, интегрироваться с западными структурами, то она сможет уравновешивать геополитические устремления России. В этой связи неудивительно, почему Эстония поддерживает позицию Грузии по поводу конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, а также и по поводу вывода российских войск с ее территории, в то же время активно сотрудничая в мирном процессе с ООН и ОБСЕ. Неофициально, Грузия стала для Эстонии одним из немногих высших приоритетов в инвестиционной сфере и предоставлении ноу-хау. Возможно, это также отражает эстонскую коллективную идентичность, где понятие «Грузия = Европа» рассматривается в контексте геополитической уязвимости Эстонии и прагматичных геополитических расчетов по поводу «слабого звена в цепи», «эффекта домино», который может последовать вслед за грузинской ситуацией. Если Грузия падет, то приходит черед Украины. После Украины наступает очередь…
Балтийские страны и Польша, по крайней мере, заработали определенную репутацию, продвигая проект «Восточное партнерство»[9]. Что же касается отношений с Россией, то они плохи даже и без учета политики государств Балтии в отношении стран Кавказа.
Caucasus Times: — В предыдущем вопросе мы затронули общие подходы балтийских стран к Кавказскому региону. А есть ли серьезные различия (или хотя бы важные нюансы) в позициях Таллинна, Риги и Вильнюса на этом внешнеполитическом направлении? И если да, то в чем конкретно они выражаются?
Э.Б. Не вижу больших различий в подходах Таллинна, Риги и Вильнюса. Вероятно, Латвия и Литва более активно ведут себя в Азербайджане, чем Эстония. Обе эти страны открыли свои посольства в Баку. Литва также признала с формально-юридической точки зрения геноцид армян в Османской империи, и открыло дипломатическое представительство в Ереване[10].
Caucasus Times: — В 2011 году Литва займет пост председателя в ОБСЕ. Уже сегодня дипломаты этой страны заявили о своих приоритетах, среди которых продвижение к разрешению неурегулированных конфликтов. Представители Литвы заявили, что будут стремиться к восстановлению деятельности ОБСЕ на «всей территории Грузии»[11]. Насколько, с Вашей точки зрения, эти позиции реалистичны. И способны ли они серьезно повлиять на российско-литовские двусторонние отношения?
Э.Б.: Скорее всего, ОБСЕ не сможет возобновить свою деятельность в Южной Осетии без одобрения со стороны России. Такое одобрение Москва может сделать только после официального признания этого образования, а также Абхазии другими членами ОБСЕ, что в ближайшее время не случится. Не думаю, что этот приход Литвы на это поприще может серьезно повлиять на динамику двусторонних неудачи во взаимоотношений.
Caucasus Times: — Начиная с XIX века, на территории Абхазии существовало несколько поселений этнических эстонцев (Верхняя и Нижняя Линда, Сальме, Сулево)[12]. В ходе трагических событий 1992-1993 гг. многие эстонцы покинули Абхазию, обосновавшись на своей исторической родине. Существуют ли какие-либо объединения (землячества) «абхазских» эстонцев? И играет ли этот фактор какую-либо роль в политическом, медийном дискурсе Эстонии?
Э.Б.: Было около 600 беженцев из Абхазии, которые поселились в Эстонии во время войны 1992-1993 годов и после ее окончания. Большинство из них должны были пройти натурализацию, как и все другие категории населения, которые поселились на территории в Эстонии после второй мировой войны. Их предки уехали из Эстонии еще в XIX веке в Абхазию, и поэтому они не являлись правопреемникам граждан независимой Эстонии. В Абхазии остались еще 250 эстонцев. Они более организованы, чем те, кто переселились на историческую родину. В контексте грузино-абхазского конфликта этот фактор «соотечественников» не играл какой-то значительной роли.
Caucasus Times: — В своих исследованиях Вы много внимания уделяете де-факто государствам. После 1991 года на территории бывшего СССР, наверное, был зафиксирован количественный рекорд по появлению такого рода образований. Что, на Ваш взгляд, было определяющим в их становлении? Внешние факторы? Провалы нациестроительства в тех государствах, частями которых непризнанные республики формально являются?
Э.Б.: Как все мы знаем, большинство из этих де-факто государств существуют в результате незавершенного и оспоренного государственного строительства в зонах соперничества великих держав, таким образом, завися от государства-патрона и их политических рычагов. Причину того, почему на постсоветском пространстве в одно и то же время появилось много сецессионистских образований, надо искать в вакууме власти, возникшем после распада Советского Союза. С одной стороны, многие этнические меньшинства, проживающие в государствах — преемниках не чувствовали себя в безопасности, сталкиваясь с проявлениями национального строительства в своих «родительских государствах», но с другой стороны, Россия сделала все, чтобы сохранить рычаги воздействия на ее жизненно важную сферу интересов в так называемом «ближнем зарубежье».
Caucasus Times: — Насколько правомерны, на Ваш взгляд, сравнения Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха с Косово? Или может быть корректнее сравнивать их с Северным Кипром? Другими образованиями такого рода за пределами постсоветского пространства?
Э.Б.: Абхазию и Южную Осетию можно сравнивать с Косово по разным аспектам, но они сильно различаются по способам достижения признания независимости от остального мира. Признание Россией абхазской и югоосетинской независимости после августовской войны в 2008 году было ответной негативной реакцией на события, которые произошли после интервенции НАТО в Югославию в 1999 и последующее признание независимости Косово в 2008 году[13].
В то же время, можно легко отличить стремление Абхазии к независимой государственности от практики самоопределения в Южной Осетии, где претензии на независимую государственность являются только декорацией для военной акции в оккупированной территории Грузии. Как и в случае с Северным Кипром[14], в течение длительного времени (2003-2009) основной вопрос был воссоединение с «родительским государством», который, кажется, снят с повестки дня в Абхазии и в Южной Осетии. Подводя итоги, можно сказать, что существует, конечно, много сходств и различий во всех этих случаях, но общим знаменателем для них является непризнание (или частичное признание) со стороны международного сообщества.
Примечания:
[1] Тартуский университет — старейший университет на территории современной Эстонии. Был основан в 1632 году шведским королем Густавом Адольфом. После включения в состав Российской империи Лифляндии не действовал, но в 1802 году был вновь открыт императором Александром I в 1802 году. В настоящее время в университете обучается более 18 тысяч студентов и преподает более 160 профессоров.
[2] Парламент Эстонии (Riigikogu)- высший законодательный орган страны (и в условиях парламентской республики высший государственный орган). Состоит из 101 депутата, выбирается сроком на 4 года.
Европейский парламент (Европарламент)- один из семи институтов Евросоюза. Был создан в 1957 году. Первоначально члены назначались парламентами государств-членов Евросоюза. C 1979 года избирается населением. Выборы в парламент проводятся каждые 5 лет.
[3] В латвийском парламенте (созыва 1995-1998 гг.) была создана парламентская группа поддержки Чечни во главе с депутатом Юрисом Видиньшем. В октябре 1999 года эта парламентская группа была реанимирована уже в новом созыве Сейма Латвии (1998-2002). В 1998 году в Вильнюсе было зарегистрировано «Культурно-информационное представительство Чеченской Республики Ичкерия», выполнявшее представительские функции. В 2003 году «представитель Ичкерии» Аминат Саиева получила литовское гражданство. В ноябре 1999 года парламент Эстонии принял специальное заявление «О положении в Чечне», в котором осуждались российские действия в этой республике. В парламенте созыва 1999-2003 гг. действовала депутатская группа поддержки Чечни во главе с Андрусом Херкелем.
[4] ПАСЕ (Парламентская Ассамблея Совета Европы)- один из двух главных уставных органов Совета Европы; консультативный орган, состоящий из представителей парламентов всех государств-членов. ПАСЕ является старейшим в Европе органом межпарламентского сотрудничества. В ноябре 2000 года Латвия стала первой из республик бывшего СССР, которая получила председательство в Совете Европы.
[5] Лаар Март (род. в 1960 году) — эстонский политик, премьер-министр Эстонии в 1992 — 1994 и в 1999- 2002 гг. Начиная с мая 2006 года, выполнял функции советника грузинского президента Михаила Саакашвили. Эта миссия была поддержана на официальном уровне МИД Эстонии.
[6] Саакашвили Михаил (род. в 1967 году)- третий президент Грузии, начиная с января 2004 года.
[7] Инициатива «3+3» была официально предложена в сентябре 2003 года во время визита в Армению Грузию президента Литвы Роландаса Паксаса (отстраненного в результате импичмента 6 апреля 2004 года). До этого неофициальным порядком идею озвучил спикер парламента Литвы Артурас Паулаускас (занимал кресло спикера в 2000-2004 гг., а затем в ноябре 2004- апреле 2006 гг.).
1 июня 2010 года Сейм Литвы принял резолюцию «О ситуации в Грузии» (при 55 голосах «за», 9 «против» и 23 воздержавшихся). Это был первый документ, принятый страной-членом ЕС, в котором было зафиксировано понятие «оккупированные территории» применительно к Абхазии и к Южной Осетии.
[8] Страны Балтии вступили в НАТО 29 марта 2004 года и стали членами ЕС 1 мая того же года.
Эйки Берг использует метафору из известной работы американского политического мыслителя Фрэнсиса Фукуямы «The End of History and the Last Man» ( Free Press, 1992).
[9] Восточное партнерство»- проект ЕС, инициаторами которого были МИД Польши и Швеции. Проект нацелен на сближение Европейского Союза с 6 постсоветскими странами (Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдова, Украина). Учредительная встреча программы состоялась 7 мая 2009 года в Праге.
[10] Признание геноцид армян в Османской империи было сделано Сеймом Литвы 15 декабря 2005 года (48 голосов «за», 3 воздержались и 0- «против»).
[11] Россия наложила вето на решение о продлении миссии ОБСЕ в Грузии и потребовала открыть в Южной Осетии отдельную независимую от Тбилиси миссию Организации 14 мая 2009 года. С этой позицией не соглашаются все остальные члены ОБСЕ, включая и Литву.
[12] См. доступные в интернете материалы по истории эстонской общины в Абхазии http://www.apsny.ru/ethnic/ethnic.php?page=content/estonci/estonci.htm и http://www.erm.ee/html/suhhumi/
[13] Операция НАТО против Югославии («Operation Allied Force») — военная акция Альянса против Союзной Республики Югославия в период с 24 марта по 10 июня 1999 года. В результате операции контроль над Косово перешел к силам НАТО и представителям албанского национального движения, добивавшегося независимости от Белграда.
Процесс признания независимости бывшего автономного сербского края Косово стартовал в феврале 2008 года после одностороннего провозглашения независимости лидерами Косовского де-факто государства. На сегодняшний момент 74 страны (39% членов ООН) признает независимость Косово (в январе 2011 года это сделало африканское государство Гвинея — Бисау).
[14] Северный Кипр (Турецкая Республика Северного Кипра)- де-факто государство, провозглашенное в 1983 году на части разделенного острова, оккупированного турецкими войсками в 1974 году. Независимость признана только Турцией.
