Грузия и Абхазия: счет 4:2 в пользу Абхазии
СУХУМ, 22 сентября, Caucasus Times — Грузия и Абхазия больше не будут воевать на обычных фронтах. Идет война идеологий – проект «Оккупация» против проекта «Признание».
В планы Грузии и Абхазии не входит урегулирование конфликта. Их цель — добиться международной поддержки своих проектов. Эти проекты прямо конкурируют друг с другом. Абхазия пытается добиться международного признания независимости, Грузия – признания Абхазии территорией, оккупированной Россией.
Давид Бакрадзе, спикер грузинского парламента, поехал в Соединенные Штаты, чтобы добиться признания со стороны Вашингтона статуса оккупированных территорий за Абхазией и Южной Осетией.
Вашингтон никогда не одобрял российскую политику в отношении Грузии, поэтому такое признание со стороны Штатов возможно.
Большая абхазская делегация провела целую неделю в Никарагуа и Венесуэле, странах, признавших независимость Абхазии вслед за Россией. По пути была остановка в Гаване, столице Кубы. Абхазия должна была показать латиноамериканским странам свое лицо, чтобы убедить их признать ее независимость.
А министр иностранных дел Абхазии Максим Гвинджия знает, наверное, каждый город в Южной Америке, которую он исколесил вдоль и поперек, лоббируя признание своей страны.
Абхазию, для которой борьба за признание — основа внешней политики, поддерживает Россия. Однако в Москве заявили, что специально не будут ни от кого добиваться ее признания – и процесс затормозился. Хотя на самом деле, по мнению западных аналитиков, у Москвы недостаточно политической силы, чтобы лоббировать абхазский и южноосетинский вопрос. Пока же в активе Сухума четыре очка – столько стран признали ее суверенитет. Кроме России, Никарагуа и Венесуэлы, это крохотное Науру, для которой это признание — субъект внешней торговли.
Тбилиси же хотя и выиграла на первоначальном этапе идеологическую войну у России, в долгосрочной перспективе не смогла добиться ее однозначного осуждения
Борьба за признание статуса Абхазии и Южной Осетии, как оккупированных территорий, происходит за счет собственных ресурсов. Как и абхазский министр иностранных дел, грузинские чиновники исколесили немало стран.
В активе Грузии пока только два очка – Литва и Румыния, власти которых официально признали Абхазию и ЮО оккупированными территориями.
Итого, счет 4:2 в пользу Абхазии.
Продвигаются обе конкурирующие программы пока медленно. Международное сообщество не слышит ни призывов Москвы к признанию, ни призывов Тбилиси к признанию российской оккупации. Но в Тбилиси предпринимают все больше усилий, чтобы достичь успеха в этой работе.
Такая тактика дает, безусловно, положительный эффект, но не для урегулирования конфликтов, а для внутренней легитимности.
Грузинская идеология оккупации дает немало плюсов руководству страны. Она оправдывает нереальность возвращения территорий. Общество уже не ставит в основу своего положительного отношения к власти скорейшее восстановление территориальной целостности.
Россия – участник и грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Но сейчас Тбилиси полностью «списывает» конфликты на Россию, так как это позволит обесценить разговор о собственной ответственности за войны и сложные межнациональные отношения.
Именно поэтому термин «оккупация» так легко прижился в Грузии. Его легитимность очень высока, и уже никто не сомневается в том, что процессы, происходящие в Абхазии и Южной Осетии, называются этим словом.
Юридически, с позиции Грузии, не признающей суверенитет Абхазии и Южной Осетии, присутствие российских войск — это оккупация.
В Абхазии присутствие российских войск — результат двусторонних договоренностей и воплощение мечты о безопасности.
«Оккупация» — не просто обидное слово. Она несет за собой определенные правовые и политические последствия. В Грузии этот идеологический штамп уже зафиксировали юридически в виде закона «Об оккупированных территориях».
С оккупантами и их приспешниками государства обычно диалога не ведут. Соответственно, Тбилиси, узаконив идеологию оккупации, лишил смысла разговоры об урегулировании конфликтов.
Впрочем, это не сильно изменило ситуацию. Переговорный процесс итак многие годы пребывал в тупике. В общем, грузинское руководство тут ничего не потеряло.
Но у идеологии оккупации есть проблемы другого свойства. Она выглядит искусственно. Эти инициативы появились после августовской войны 2008 года и стали ответом на военные неудачи Грузии.
Тем более, российские войска находились там же, где они находятся сейчас, не с 2008, а с 1994 года. И в Грузии их считали не оккупационной армией, а миротворцами.
Конфликты в Абхазии и Южной Осетии появились не два года назад. До августа 2008 года никто в Грузии не называл эти территории оккупированными. У них был другой статус – «сепаратистских территорий». Тбилиси в течение лет добивался, чтобы международное сообщество относилось к Абхазии и Южной Осетии именно с таких позиций.
Поэтому теперь перед грузинским руководством стоит сложная задача – убедить в новых идеологических установках своих партнеров.
Очевидно, в Грузии смотрят далеко в будущее. Ни сегодня, ни завтра никаких изменений по поводу конфликтов не произойдет. Надежды Грузии связаны только с возможными геополитическими изменениями будущего. Поэтому в следующих поколениях важно сохранить память о бедах прошлого, ставших причиной потери территорий. Миротворческая риторика – «абхазы тоже правы» лишь узаконит в массовом сознании новые границы. Поэтому нужна агрессивная и бескомпромиссная идеология, которая воплотится в образовательных программах, памятниках и лозунгах.
Международное признание этой идеологии не менее важно, нежели состоявшаяся внутренняя легитимация. Если нынешнему поколению грузинских политиков удастся убедить мировое сообщество в обоснованности своей логики, тогда последующая борьба за утерянные территории будет правомочна. В ином случае про претензии Грузии быстро забудут.
Для Абхазии признание со стороны Никарагуа или Чили не несет никакой полезной нагрузки. Это лишь вопрос престижа. Президент Абхазии Сергей Багапш заключил в Манагуа и Каракасе много звучащих документов. Но они плохо применимы на практике.
Сухум стремится к признанию не исходя из экономических соображений, а для повышения собственной самооценки. Никаких конкретных выгод от признания странами Латинской Америки Абхазия не получит.
Политика Абхазии в этом направлении последовательна. Уже лет десять, как Сухум ищет не столько урегулирования конфликта с Грузией, сколько добивается признания. До 2008 года целью было признание России, сейчас география расширилась.
В Абхазии мечтают, но не надеются на скорое признание европейскими странами. Хотя, каждая новая страна, признавшая независимость, еще один шаг к уверенности в том, что «точка невозврата» к Грузии пройдена.