Чечня: невыносимая легкость бытия
ПРАГА, 20 декабря, Caucasus Times. Главным вопросам в связи с нападением молодых чеченцев на силовиков в Грозном является вопрос об их мотивах. Но боюсь, общественности предложат выгодную версию о мести ИГИЛ за ввод чеченских военных в Сирию.
Вместе с тем, характер самой диверсии свидетельствует о том, что акция была спланирована спонтанно, без предварительной подготовки. Стоит отметить, что вооружённое нападение последовала вслед за двумя событиями, имевшими место в Чечне накануне нападения. Это отправка бывших бойцов чеченских батальонов «Восток» и «Запад» в Сирию. Второе — это призыв Рамзана Кадырова отметить Новый год в столице Чечни Грозном, так называемом оазисе стабильности на Кавказе. Оба этих события могли послужить пусковым механизмом к действию.
Однако реальные причины, вынудившие вчерашних подростков совершить нападение на силовиков, кроются совершено в другом. Вооружённый бунт – следствие глубочайшей депрессии в которой живет чеченское общество. Много лет республика живет в системе координат, которые определяет один человек – Рамзан Кадыров.
Понятно, что данная модель управления, сложившаяся в течение поствоенных лет, устраивает Москву. Для Кремля Чечня — это доказательство верности выбранного силового решения в отношении бунтующих провинций. Но это далеко не означает, что установленная в Чечне диктатура утраивает собственно само чеченское население. Чечня — это далеко не Ближний Восток и не Центральная Азия. Диктатура не устраивает в еще большей степени ту часть чеченского общества, которая в силу своих возрастных особенностей находится в поиске ценностных координат в этом сложном и многогранном мире.
В Чечне сегодня никто не признается даже под страхом смерти в своих симпатиях к «ваххабизму», хотя таких людей не мало. Для Кадырова нет мирных салафитов. Кадыров силой насаждает идею суфийского братства, которая приобрела республиканский масштаб и стала «чеченским исламом». Данная модель представляет собой симбиоз суфизма и чеченских традиций. Этой идеей обязаны жить все без исключения. Чеченская молодежь вынуждена жить в двух измерениях. В Чечне действуют свои, установленные Кадыровым законы. А за пределами Чечни она живет по законам российским.
Очень яркий пример из жизни чеченской молодежи в двух измерениях мне рассказал таксист из Нальчика. Как-то ему повелось везти в Грозный из Нальчика молодую чеченку, которая училась в Кабардино-Балкарском государственном университете (КБГУ). Девушка, по его словам, ничем не отличалась от представителей заурядной российской молодежи: джинсы, кожаная курточка и обувь на платформе. Он подобрал девушку возле университета, и они направились в Грозный. Дорогая заняла несколько часов. Всю дорогу они молчали. И когда такси подъехало к Грозному и их остановили на посту, водитель обернулся к девушке, чтобы что-то уточнить. Однако вместо той барышни, которую он посадил в автомобиль, сидел совершено другой человек в черном одеянии. Русые кудри были спрятаны под платок, а джинсы исчезли под длинным темным платьем. Водитель не на шутку испугался. Ведь он не видел, как та переодевалась по дороге в Грозный согласно введённому Кадыровым дресс коду.
Невыносимость кадыровского бытия заставляет целый этнос, переживший войну и лишения, выезжать за пределы республики за глотком свободы. Вокруг Владикавказа и Нальчика выросли целые комплексы, куда приезжают чеченцы чтобы расслабится.
Я как-то встретил одного пожилого чеченца, который прогуливался вместе со своим старым знакомым в Атажукинском парке в Нальчике. Он подошел ко мне и спросил, не могу ли я их подвести до санатория, где он остановился вместе с другом. Я согласился, и мы поехали. По дороге он мне рассказал, что вынужден выезжать в Нальчик или Владикавказ, чтобы просто выпить пива со своим другом. Они оба на пенсии, дети выросли, иногда хочется посидеть с друзьями за бокалом пива или рюмочкой коньяка, вспомнить былое. А в Чечне у них такой возможности нет.
В Чечне об «Имарате Кавказ» напоминают лишь расклеенные в общественных местах фотографии, разыскиваемых «джихадистов», которые влились в ряды ИГИЛ или же были убиты в многочисленных спецоперациях. Вооружённое подполье в республике иссякло.
Очевидно, что вооруженный бунт молодых людей в Чечне, среди которых была и девушка, ляжет в основу очередного мифа о действии на территории Чечни ячейки ИГИЛ. Как бы там ни было, понятно, что за декорациями стабильности и благополучия в Чечне скрывается глубочайший кризис общества. Кадыровское бытие становится все больнее невыносимым для чеченского общества.